Чёрные корабли
Шрифт:
— Жаль, шарданы не умеют рисовать очертания земель. В Египте есть свитки, где вычерчен путь Нила и линии морского побережья, с названиями мест и даже с изображениями людей, населяющих земли.
Ксандр удивился:
— А рисунков с шарданскими островами там нет?
— Египтяне не ходили так далеко за море. — Я не стала уточнять, что они даже не видели в том смысла. В шарданских землях не происходило ничего важного.
В ту ночь мы подогнали корабли к берегу и высадили людей. Поблизости
Пока я возилась, расталкивая по углам вещи и освобождая место, Ксандр уже лег. Он ждал меня. И когда он протянул руку и погладил меня по спине, я поняла, что время пришло.
Я опустилась на колени рядом с ним.
— Ксандр, я должна тебе что-то сказать.
Его ладонь, гладившая мою спину, застыла.
— О Нее?.. Что он теперь свободен?
— Нет, не о нем.
— О чем же тогда? — Ровный голос в ожидании неведомого удара, рука по-прежнему касается моей спины.
— У меня будет ребенок. Летом, когда взойдет Сотис.
— Вот как, — произнес он тихо. Потом встал и вышел. Я слышала его шаги, удаляющиеся к корме.
Помедлив, я вышла за ним.
Ксандр стоял на задней палубе, опершись на кормило, и смотрел вдаль, поверх спокойного моря. На меня он не взглянул.
— Ты знала. Ты знала уже давно.
— Да.
— Тебе надо было остаться в Египте. — Я так и не поняла, что прозвучало в его голосе.
— Я знала, что ты так скажешь.
Растущая луна поднималась над морем, отражаясь дорожкой в волнах. Я не пыталась к нему прикасаться.
— Я не могу тебя защитить. — Его глаза смотрели отчужденно, как после того шторма, в котором погибла Аштера. — Я не смогу защитить ребенка. У меня ничего нет.
— Мне от тебя ничего не нужно.
Ксандр резко обернулся, сверкнув глазами:
— А тебе вообще что-нибудь нужно? Хоть от кого-то? Сидишь себе в нездешнем спокойствии, взирая на нас из своего далека, как на мелких букашек! Тебе и вправду может что-то понадобиться? Заинтересовать? Оставить неравнодушной?
— Уж кому, как не тебе, знать мое неравнодушие! — вскипела я.
— По тебе не скажешь, — бросил он. — Незаметно, чтоб ты хоть кого-то ценила.
— Незаметно, чтоб я тебя любила, хотел ты сказать! — Руки мои дрожали, но не от Ее присутствия — от гнева.
— А ты и не любишь!
— Прекрасно, ты меня тоже не любишь! — Я уже кричала. — Ты любишь своего Нея! Вот и ладно! Ты никогда даже не пытался делать вид, что я для тебя важна! А коль так — боги меня разразите, если я стану бегать за тобой и рыдать! Ты мне не нужен, мы прекрасно
— Не ори на меня!
— Я не ору, — крикнула я, — сам не ори!
— Я не ору, — заорал он в ответ, — я кричу!
— Не кричишь!
— Кричу!
С берега донесся заспанный голос Коса:
— Мне плевать, кричите вы там или орете, но хватит уже, спать невозможно!
Я посмотрела на Ксандра, он на меня. Мы одновременно прыснули и остановиться уже не могли. Чуть позже, обессиленная хохотом и плачем, я присела на заднюю палубу.
Ксандр, сев рядом, обнял меня.
— Беременные женщины такие странные, — сказал он.
— Не смей меня опекать, — сказала я, пристраиваясь к нему ближе.
— Я не опекаю, просто говорю.
— Значит, просто не говори.
— Замечательно. — Он спрятал лицо у меня на плече, мягкие влажные волосы касались моей щеки.
Немного погодя я взяла его ладонь в свою:
— Ксандр…
— Ты меня любишь? — спросил он.
— Конечно, люблю. Просто я люблю еще и Нея. — Его теплая рука сплелась с моей. Как мы все-таки похожи…
— Ну, если так… — В его голосе не слышалось ни обиды, ни горечи. Кому, как не ему, меня понять.
— Ты любишь Нея, — сказала я. Я не представляла его без этой любви, без Нея — его путеводной звезды, которая неизменнее любого созвездия.
Он кивнул:
— Да. Но ты ведь знаешь, сколько с этого проку — столько же, сколько всегда.
— Выходит, мы служим друг другу утешением. Интересно, этого достаточно? — задумалась я. Мне нельзя принадлежать мужчине и быть женой, и я прежде не ощущала себя обделенной. Но отними у меня Ксандра — и мне его будет недоставать, его потеря была бы мне больнее кровоточащей раны.
Ксандр развернул свою ладонь в моей: та же форма руки, та же смуглая кожа — словно моя собственная ладонь, только мужская.
— Достаточно для чего?
— Для счастья, — ответила я.
Ксандр поднял голову.
— Я даже не знаю, что это такое. Я просто проживаю каждый день — и все. Вы с Неем твердите мне, что все образуется, но я-то умею считать. Людей становится меньше, я не вижу для нас будущего. Вот именно сейчас — не вижу, никакого. И вдруг ты говоришь, что будет ребенок.
— Ксандр, — сказала я, беря его лицо в ладони, — поверь мне хотя бы в одном. Если б нас ждала смерть, если бы я видела смерть моего ребенка — я не стала бы уезжать из Египта.
— Правда?
— Правда. Я думала о том, чтобы остаться. Но я ушла с вами.
— И что теперь?
— А теперь мы ждем, когда Она явит знак.
Ксандр покачал головой:
— Это безумие…
— Это всего лишь вера. Я живу тем, что верю предсказаниям.