Чёрные корабли
Шрифт:
— А потом?
— Все было залито странным светом, будто горело небо. После я разглядел, что оно и вправду горело. — Ней помотал головой. — Гора извергала огонь. Корабли подходили к нам, к пылающему городу у гавани. Люди бежали к пристаням, кто-то бросался вплавь, держа детей над головой, а с неба лился огненный дождь. Я слышал команды кормчих на палубах. Корабли подходили вплотную к людям, как можно ближе. Один загорелся. Остальные подбирали тех, кто барахтался в воде. И вдруг я увидел… — Он запнулся.
—
— Я увидел себя самого.
У меня по спине пробежал холодок.
— Молодой кормчий на задней палубе большого корабля. В странном бронзовом панцире поверх алого хитона, но без шлема. Короткие каштановые волосы, шрам на лбу. Он отдавал команды — пытался подойти к длинной каменной пристани, чтобы забрать людей: надо было дать задний ход, не обломав нижние весла о причал. Поверх волн дымились камни, как пена. Горящий камень упал ему под ноги, кормчий просто через него переступил. Он исполнял свой долг и делал что положено, но мне показалось, что он куда-то вглядывается, будто кого-то ищет. — Ней взглянул на меня, глаза горели необычно яркой голубизной. — Скажи мне, это будущее? И почему я видел все наяву, с открытыми глазами?
— Возможно, будущее. Но не очень близкое. А «почему»… — Я протянула руки ладонями вперед. — Видимо, он тоже пытался тебя почувствовать. В конце концов, ты ведь уже спасал людей из горящего города, подойдя на боевом корабле под веслами. Будущий ты обращался к тебе нынешнему, пытаясь дотянуться через Реку до былой памяти и положиться на твой опыт. Ты для него — воспоминание, он для тебя — греза.
Ней покачал головой:
— Так сложно…
— Да, — сказала я. — Даже мне остается только предполагать. Скорее всего еще долгие годы мы не узнаем, что это значило.
Ней кивнул.
— Тогда нужно жить дальше. — Он взглянул на меня. — Пора становиться царем.
— Да, мой царевич. Пора.
Мы обогнули мыс между горой и островами. Склоны уходили вверх; луга, рощи, долины отливали всеми оттенками летней зелени на фоне лазурного моря. День стоял тихий и безоблачный.
По ту сторону мыса, почти под самой горой, стояла деревушка, по горному склону поднимались уступами виноградники. При виде наших кораблей жители в страхе разбежались, и нам стоило немалых трудов их вернуть и убедить в том, что мы пришли только для торговли.
— Нам нужно где-то разбить лагерь, — сказала я Ксандру. По-шардански он говорил все лучше, и переговоры велись через него. — И спроси у них, есть ли здесь пещера.
Не нужно было знать языка, чтобы определить, когда он задал вопрос. Над толпой повисло долгое молчание, Ксандр оглянулся. Наконец заговорила старая женщина в наброшенном на седые волосы покрывале. Отвечая Ксандру, она смотрела на меня.
—
— Да, — ответила я, глядя ей в лицо.
— Сивилла умерла две весны назад, — сказала старица через Ксандра, — и уже не даст тебе наставлений.
— Я сивилла этого народа, — произнесла я. — Я посвящена в мистерии и служу Ей одиннадцать лет. Мне нужна Ее пещера.
Тут уже на меня взглянула не только седая женщина, но и все остальные. Младенец на руках, распущенные волосы, никаких церемониальных красок на лице — сейчас меня трудно принять за сивиллу. Люди молчали.
Я встретила взгляд старицы.
— Мать моя, — обратилась я к ней, — неужели ты не скажешь?
Она едва заметно кивнула.
Ксандр перевел мне ее слова.
— Она сказала, что пошлет внука показать нам дорогу, но в пещеру он не пойдет. И еще она говорит, тебе лучше оставить младенца внизу. К пещере ведет крутой подъем.
Я посмотрела ей в глаза:
— Спасибо, матушка.
К нам вышел ладный стройный мальчик лет двенадцати. Я передала сына в руки Тии.
— Последишь за ним, пока меня не будет?
— Конечно, — кивнула она. — Только возвращайся скорее. Я его покормлю, если что, но без тебя он не обойдется.
Найти пещеру было бы непросто: она крылась в тени утеса, под плоским скальным выступом в обрывистой стене ущелья. Отверстие выглядело всего лишь сгустком более плотной тени, и вход оставался незаметным — если не знать, что ищешь.
Мальчику-провожатому, несмотря на разницу языка, хватило и немногих моих слов: он понял, что его отпускают, и пустился бежать, как заяц, прочь от опасных мест. Я остановилась в тени скал на узкой крутой тропе.
— Великая Владычица, — произнесла я, — ты привела меня к твоему святилищу. Если мне не пристало нарушать покой священного места, яви мне знамение. В ином случае я буду знать, что исполняю твою волю. Я приведу сюда сына Афродиты Киферы, чтобы он стал царем твоего народа, как ты повелела. Если же я неверно истолковала твои замыслы, прости мне неведение и научи распознавать твои пути.
Меня окружила тишина. Желтовато-коричневые скалы, испещренные лишайниками, хранили безмолвие. Гора молчала.
Я ступила на порог, затем прошла внутрь пещеры.
На первый взгляд она очень напоминала ту, в которой я выросла, только передняя комната оказалась меньше, и сквозь трещину в потолке пробивался свет — часть пещеры находилась не под землей. Почерневший очаг, но никаких остатков углей или золы, ни следа посуды. Здесь не жили несколько лет, а вещи, наверное, погребли вместе со старой сивиллой. Интересно, когда здесь появится следующая — привлеченная зовом крови или чудом…
Я прошла к дальней стене, где виднелась расщелина.