Чёрные корабли
Шрифт:
— И не станешь убивать ее детей, — добавила я. Тем-то и выгодна наша сделка женщинам Лация.
— О боги, конечно, нет! — поразился Кос. — Они славные мальчишки, а я, в конце концов, корабельный мастер. Должны же у меня быть наследники, чтоб я мог обучать их ремеслу!
— А потом появятся и твои собственные дети тоже.
Кос кивнул:
— Если будет Ее воля. Но братья моих детей при этом не пострадают, ты ведь знаешь.
— Да, — согласилась я. — Но никто здесь такого не ожидал. Латинянам грозила лишь
Кос отхлебнул изрядно вина из чаши.
— Я все не мог взять в толк, как вы собирались такое устроить. Вы с Неем. Сделать так, чтоб мы стали желанны чужому народу, чтоб чужая земля приняла нас с той же радостью, с какой ножны принимают в себя клинок… Но теперь в выигрыше все сразу. Мы получаем готовый отстроенный город, где нас охотно привечают и где женщины не прочь взять нас в мужья, — город с крепкими стенами и хорошей землей. А они получают мужчин, которые будут их защищать, а не грабить или угонять в рабство. У вас как-то вышло добыть нам подходящую жизнь. Понятия не имею, как вам это удалось.
— Так пожелала Владычица, — просто сказала я.
Но конечно, все было много сложнее.
В другом конце зала Ней что-то говорил невесте, склонив к ней голову. Видимо, пытался исполнить задуманное. По-шардански он говорил все лучше.
Когда хмельная толпа потекла провожать новобрачных в опочивальню, по пути не скупясь на соленые шутки, мы с Ксандром выскользнули из дворца под проливной дождь и, перебегая через раскисшие улочки, добрались до портика храма, где остановились отдышаться. Холодные дождинки поблескивали на ресницах Ксандра.
— Мой добрый, добрый друг… — Взгляд его лучился теплом.
В ответ я засмеялась. Ноги по щиколотку в грязи, промокшие волосы — во мне сейчас ни красоты, ни привлекательности. Но он наклонился и поцеловал меня.
Мы прижались друг к другу под крышей портика; ливень не прекращался, пляшущие капли разбивались о землю, покрывая ее тонкой дымкой. Чуть погодя мы пробрались в маленькую комнату позади храма, где я уже сложила свои вещи. В темноте я привлекла Ксандра к себе.
— Неужели все взаправду? — прошептал он.
Я коснулась пальцами его губ, очертила контуры рта, изгиб подбородка…
— Мы дома, Ксандр. Наконец-то мы дома.
Он поцеловал мои пальцы — холодные пальцы на жарких губах.
В дворцовой опочивальне Ней и Лавиния опустились сейчас на брачное ложе, согретое теплом жаровен; подвесные светильники озаряют сложенное в ногах багряное покрывало и выжидательно раскинувшиеся белые простыни. Хочется верить, что Ней сделает, как я советовала. Хочется верить, что Лавиния оправдает мои надежды…
— Снова в серьезных думах? — Ксандр поцеловал меня в шею. — Прервись.
— И вправду… — Я притянула его к себе, и наши тела сплелись под грохочущие
— Все-таки достаточно, — сонно проговорил Ксандр, лежа головой на моем плече, и я поняла, что это и есть ответ на вопрос, заданный так много месяцев назад.
— Вполне. — Я поцеловала Ксандра в лоб и зарылась руками в его длинные мягкие волосы.
Оставалось еще кое-что.
Пещеру я нашла только к зиме — она крылась у истоков речушки, вытекающей из небольшого ущелья среди холмов, в нескольких часах ходьбы от Лация. Судя по остаткам обглоданных костей, сюда однажды забредали волки, но с тех пор в пещере никто не появлялся.
Сквозь низкое отверстие можно было пройти только пригнувшись, но затем потолок поднимался чуть выше. В глубины пещеры вел проход, через некоторое время резко сужающийся; в боковых ответвлениях нашлось несколько комнат, по большей части недостаточно высоких. В целом пещера оказалась довольно неудобной: слишком мала, слишком далека от Лация, воду можно брать только из реки…
Но здесь ощущалось присутствие некоей силы. В передней комнате, протянув ладони над остатками костей, я услышала Ее дыхание.
«Сюда, — шепнула Она. — Ты несла меня сюда».
Я воздела руки, Она гибко распрямилась во мне.
«Здесь».
И я высвободила Ее, дала Ей пролиться из меня, словно воде — в камень, в воздух…
Опустившись на колени, я коснулась ладонями холодного каменного пола.
— Владычица, я исполнила твой завет. Теперь ты меня покинешь? — Такая потеря была бы мне горше, чем утрата ребенка и утрата возлюбленного, чем все утраты мира…
«Нет, я всегда с тобой, — прошептала Она. — Я в тебе…»
— Как мне знать твою волю? Как чувствовать твои повеления, если все изменилось?
«Так же, как и всегда, — прозвучал ответ. — Так же, как ты всегда знала и всегда получала от меня нужное. Все изменяется вечно. Мир гибнет и рождается снова».
— Раньше мне не о чем было молиться, — сказала я. — А теперь… Маркай и Ксандр, Ней с Вилом, Тия, и Бай, и Кианна, и Кос. И невеста Нея, совсем дитя. Лида, Арен, Хри, народ Вилусы и народ Лация — я с ними, я неотделима от них. Я не Смерть…
Она обвила меня собой, как любовью, — смертью, жизнью, памятью, вновь напомнив первый вдох младенцев и кровь на вытоптанной траве, одр Анхиса и шевельнувшегося во мне Маркая, солнечные поля золотых колосьев и Нил с плывущими по нему светильниками Исиды…
— О Владычица!.. — Я опустила голову, и слезы пролились в пыль, как священное возлияние.
«Ты моя служительница, — сказала Она. — Я призову тебя, когда подойдет срок. Ступай, теперь настало время любить».