Черные начала. Том 3
Шрифт:
Я выхватил меч, взмахнул и прошептал пропавшим голосом:
— Защитница Снегов. Приятного аппетита, сука, прими Мезима…
И с кончика моего меча, осветив желудок, вырвался ледяной ветер. Такой сильный, что обжёг мне кожу и осветил холодным светом всё пространство вокруг. Он ледяным смерчем промчался по желудку, освещая кроваво-розовые стенки, замораживая слизь, что стекала, покрывая плоть инеем, заставляла синеть, замерзать.
И вся жидкость, что была внутри, вся кислота, которая разъедала кожу до мяса, в мгновение ока замёрзла, как лужа.
Отчаяние сменилось надеждой. Я продолжал и кашлять кровью, лёгкие сводило судорогами, но решение было перед носом. Послышался гул, оглушающий громкий гул, который прокатился по теперь уже ледяной пещере, заставив всё сотрясаться, а я ещё раз выпустил Защитницу Снегов, закрепляя результат, ещё раз освещая пространство и промораживая всё сильнее.
Снаружи дракона было не убить, но я внутри, и здесь уже ничего не закрывает его тела. А значит…
Где тут сердце у суки? Всегда выше желудка, верно?
Я ещё раз взмахнул мечом, выпуская ледяной ветер и освещая себе путь, после чего бросился обратно в длинный пищевод, по которому и попал сюда. Всё вокруг задёргалось, начало переворачиваться, округу раз за разом оглашал громкий гул, а я упёрто начал пробираться через пищевод обратно, через плоть, которая сжималась, не давая мне выползти наружу.
Ну это ты зря…
Я ударил мечом, один раз, второй, третий, прорубая себе путь. Хлынула кровь, горячая, солёная кровь, которая начала заливать мне лицо, смывая кислоту, всё вокруг сжималось, но я ударами прорубался себе путь, как через джунгли. Я рубил и рубил, без остановки и жалости. Мне нужно было не выбраться, нет…
Это сука хотела убить меня, да?!
Я убью его. Завалю этого сраного дракона. Я дал ему шанс не жрать меня и уйти живым. Ну что ж, теперь я отзываю свою доброту.
Удар, удар, удар, и плоть, мягкая и податливая, рубилась, как масло. Всё вибрировало, гул превращался в рёв, сотрясающий всё вокруг. Иногда я выкидывал вперёд ледяной воздух, который освещал мне чуть-чуть путь, и в итоге достиг того места, где должно было находиться его сердце.
Я почувствовал это по концентрации Ци, по ударам, от которых всё вибрировало, по силе, которая окружала его. Сейчас оно билось быстро-быстро, в ужасе, страхе и агонии. Этот гул был рёвом дракона, и сейчас он ревел, понимая, что его жалкая жизнь оборвётся из-за вот такой вот букашки, как я.
И мне его не жаль. Нет, я упивался его болью и страданиями. Наслаждался, слыша этот гул, который исходил от могучего рёва твари, что прожила не одну сотню лет, наверное, а теперь вот так глупо погибала.
Я ударил морозом, осветив пищевод, который значительно расширил своими ударами, после чего воткнул меч в стенку и резко дёрнул, вскрывая мясо, а потом ещё раз, и ещё, проделывая проход к сердцу до тех пор, пока наружу не хлынула жидкость.
Всё затряслось, всё загудело, начало сжиматься, а я смотрел на округлый вжимающийся и разжимающийся кусок мяса, готовый его проткнуть.
В
Обрубал их с радостью и наслаждением, чувствуя, как в последний раз содрогается тело, и надеясь, что этой суке так же больно, как и мне.
Прости, дракоша, но на этом болоте может быть только один настоящий хищник.
С этой мыслью я перерубил основную аорту, на которой повисло сердце, и то шмякнулось вниз.
Гул неожиданно стих. Просто стало тихо, словно мне заложило уши. А потом всё тело вздрогнуло и замерло. А из сосуда хлынула кровь. Ударила таким напором, что едва не смыло меня обратно в желудок. Пищевод начал быстро заполняться кровью.
Всё, что мне оставалось, это подхватить сердце и пробираться наружу — ещё не хватало сдохнуть внутри, захлебнувшись в крови.
Я полз по узкому мягкому проходу в кромешной тьме, стенки которого неохотно поддавались. Его очень быстро наполняла кровь. Я оглянуться не успел, а она успела заполнить пищевод на одну треть, а потом и вовсе наполовину.
Последним рывком я наконец выбрался в пространство, где было побольше места, после чего скользнул вперёд и попал в ещё одну полость, где пахло гарью и тухлятиной. Рукой нащупал какой-то отросток, потом что-то острое, что практически сразу разорвало мне ладонь в кровь.
Пасть! Я в его пасти!
Встав на ноги и уперевшись спиной в нёбо, я призвал все свои силы и выпрямился. Пасть с огромным трудом приоткрылась, впустив свежий воздух в пасть, а с ней и потоки воды, которая тут же смешалась с кровью. Жадно глотнув свободы, я поднатужился, после чего выпрыгнул наружу, услышав, как хлопнулась пасть, щёлкнув зубами позади.
Я рухнул в воду мешком, глотнув не только воды, но и крови, которая теперь выливалась в воду. С трудом встал и огляделся.
Было тихо.
После такого боя было удивительно слышать абсолютную тишину. Я встал, задрав голову и пытаясь отдышаться.
Это… это было что-то с чем-то… Меня первый раз съели, как это ни удивительно, и я в первый раз буквально побывал на том свете и вернулся обратно… Мне было настолько плевать и не по себе, что я не сразу услышал, как меня окликает Люнь.
— Юнксу? — она позвала меня раз в десятый, наверное, но только сейчас я смог отозваться.
— Да, Люнь…
— Ты… как?
— Плохо, Люнь, очень плохо…
Я посмотрел на свои руки. С них практически полностью слезла кожа, обнажив свежую, влажную, кровавую поверхность. Отдельные участки кровили, будто там срезали кожу вплоть до мяса. И всё это великолепие поднималось чуть-чуть выше середины предплечья, где всё было покрыто волдырями.
Уверен, что ноги, да и тело, выглядят не лучше.
Я поднял из воды сердце, которое было похоже на ломоть мяса.
— Ты добыл сердце дракона. По идее, из него можно что-нибудь сделать будет. Какую-нибудь пилюлю прорыва или что-то в этом духе.