Черные начала. Том 5
Шрифт:
Уже через пару минут Цурико втянулась, сама двигаясь мне навстречу, мыча громче. А еще через минут восемь начала очень тихо попискивать и просить ускориться, пока не вздрогнула. Выгнулась в спине начала оседать. Мне опять пришлось ее поддерживать, чтобы тоже закончить начатое.
Я надеялся, что немного секса приведет ее в норму, ну там взбодрит, поднимет настроение, но Цурико, едва мы закончили, тут же расплакалась. Даже трусы не натянула обратно, просто села на корточки и расплакалась.
— Ты чего, Цурико? — присел я рядом.
— Ничего, —
— Выглядит как чего.
— Так глаза протри, — посмотрела она на меня заплаканными зенками. — Чего ты вообще прицепился ко мне?
Лол, блин, это кто к кому прицепился.
— В любом случае, ты чего такая кислая?
— Какая? — прищурилась Цурико, покосившись на меня.
— Грустная.
— Все думают, что виновата я, — буркнула она.
— Я думаю, что никто даже не вспоминает об этом, — не согласился я. — Если даже Мисуко схватили в воздухе. В воздухе! И их там было шестеро! Чего говорить про тебя-то тогда.
— Я… я не знаю… Я должна была заметить и… я облажалась…
— Да все облажались, если уж на то пошло. Даже те девчонки-разведчицы, что со мной были — их всех переловили. Все облажались, — и тихо добавил. — Ну, кроме меня, конечно.
Она посмотрела на меня в такими обиженными глазенками, что я прямо-таки не знаю. Ути-Пути-Тян, у тебя конкурент на горизонте.
Я не стал ей ничего говорить, просто чмокнул в мокрые соленые губы и прижал к себе — говорят, обнимашки помогают людям чувствовать себя увереннее. Так британские ученые сказали, а они херни не посоветуют. Ну и сиську помял, раз возможность представилась. Чего уж душеньку не порадовать?
Она молчала, хныкала, как отличница, получившая в первый раз четверку, пока наконец не успокоилась. Даже мою руку из-под своего топика не стала вытаскивать. А ведь забавно, да? Столько из себя строила, столько строила ведь… эх ты…
— Ну что, успокоилась? — спросил я минут через десять.
— Немного…
— Просто скоро мы летим дальше. И тебе бы немного привести себя в порядок, а то все глаза красные.
— Я всегда в порядке, — нехотя отозвалась она. — И ты ничего не видел!
— Даже твою голую задницу?! — ужаснулся я.
— Да пошел ты… — буркнула Цурико, поправляя на себе одежду, после чего добавила. — Я не слабачка.
— Да я верю как бы…
— Просто… просто чтобы ты понимал, здесь не любят вторых и не любят тех, кто лажает. Потому что если ты облажалась — значит, кто-то погиб, и, скорее всего, тебя с позором изгонят. А этот клан известен не только в этом городе, уже поверь.
— И ты испугалась, что тебя вынут нахрен?
Она поджала губы, обиженно надув щеки, после чего резко ответила.
— Да, испугалась! Имею право! Ты даже не знаешь, через что я прошла ради того, чтобы попасть сюда! Я жилы рвала, чтобы сюда попасть, и я очень дорожу своим положением! Ты просто не понимаешь, ведь ты не местный!
Ну вот и вся тайна — малышка Цурико испугалась, что ее выгонят, и впала в хандру. А я-то думал, что она получила какую-то
— Клянусь, что если тебя решат выгнать, я замолвлю за тебя слово, и ты останешься в клане, — поднял я руку. — Мне теперь Мисуко должна.
Цурико с недоверием посмотрела на меня, после чего кивнула, отвернувшись и пытаясь скрыть свое смущение.
— Не думай, что я слабачка, Юнксу. Просто я действительно через многое прошла, чтобы получить здесь место. Через очень многое. Вырваться из моей деревни было не просто, особенно, когда тебя считают за дополнительную скотину, на которой можно пахать, а потом выгодно продать.
— Все настолько плохо?
— Ты хочешь знать, насколько все действительно плохо? — стрельнула она в меня глазами. — Родители долго думали, не продать ли меня в рабство, но решили, что пользы в доме от меня будет больше, чем от сиюминутных денег. Тебя устроит такой ответ по поводу того, насколько все было не очень?
— Думаю, да, многое стало яснее.
— Вот и отлично, — она развернулась и пошла к девчонкам, но остановилась и посмотрела на меня из-за плеча, тихо спросив. — Но ты точно замолвишь за меня слово, если что, да?
— Сказал же, — не удержался я от улыбки, заставив ее краснеть и убегать.
— Она еще такой ребенок, а девушке сколько? Двадцать пять? — вздохнула Люнь.
Ой, кто бы говорил, Люнь… ну ты-то куда…
***
Мягко говоря, наше возвращение вызвало у всех пристальное внимание. И дело было не в том, что мы пропали, совсем нет, как раз-таки наша группа вернулась достаточно быстро и без задержек. Но вот по лицам и молчаливости девчонки палились будь здоров. Они натянуто улыбались, были немногословны и всем своим видом показывали, что что-то произошло.
Но даже после Матери, когда казалось бы, что еще может произойти, меня ждал сюрприз.
— Зу-Зу, какого… какого хера?! Ты же должен был похудеть, а не набрать еще больше веса! Ты где так отожрался?!
Я смотрел на огромный пушистый ком, который с огромным трудом семенил в мою сторону, и понимал, что ему бы легче было перекатываться, так как теперь Зу-Зу был не енотом.
Он был шаром.
Зу-Зу не просто стал больше — он превратился в пушистый пуфик на ножках и был мне теперь как минимум по пояс. То есть я мог спокойно использовать его как мягкий стул или вовсе лечь сверху.
— Просто мы его немножко подкармливали, — призналась одна из девчонок, которая вышла нас встречать. — Он спустился к нам сверху и был таким голодным и грустным, так смотрел нам в глаза, что аж сердце защемило…
— Ага, и мы его немного покормили, — кивнула другая.
— Чем? Жителями этого города? — ужаснулся я.
— Ну нет, конечно же! — рассмеялась она.
— Не поймите меня неправильно, но это сколько надо съесть, чтобы отожраться до таких размеров?
— Ну его все мы понемногу подкармливали, — пожала одна из них плечами. — По чуть-чуть то та, то та. Но теперь смотри, как можно делать!