Чёрные небеса

Сагдиев Евгений

– Он лишь привёл один пример, бароны и крестьяне живут на одной земле из поколения в поколение, но одни этой землёй владеют, а другие живут на ней из милости хозяев. Разве это справедливо?

– А как бы поступил ты? – осторожно спросила Ольга.

– Я бы позволил крестьянам иметь столько земли, сколько они будут в состоянии вспахать.

– Но они могут взять гораздо больше.

– Зачем?

– Потому что люди жадны по своей природе и независимо от того кем родились. К тому же бароны не позволят сделать подобное, и тогда ты приобретёшь себе врагов, много врагов.

– Но бедный народ тоже

не будет моим другом, - не согласился Эйнгель. – И эти бароны, они ведут себя неправильно, порой бывает даже воюют между собой.

– Они защищают свои права.

– У них слишком много прав, а обязанностей куда меньше. Почему отец не видит этого?

– Потому что твой отец приверженец традиций и старого уклада жизни, - Ольга ласкового потрепала сына по волосам. – Но я рада что ты задумался над этим, но пока не выражай свои мысли вслух, - предостерегла она его.

– Если буду всего бояться, то каким королём стану?

– Королём? – улыбаясь, переспросила Ольга. – Ты уже примеряешь на себя трон отца?

– Деда, - поправил её сын. – Мой отец не имеет права на то, чтобы называться королём, он так и останется принцем, в отличие от меня.

Эти слова стали для Ольги полной неожиданностью – Почему ты так решил?

– Как почему? – настала очередь удивляться Эйнгелю. – Ты дочь короля Робара, потомок тех, кого провозгласили королевским родом, ты имеешь право править по крови, а вот отец нет. А я да. И когда женюсь на Эльзе, то буду иметь полное право на престол.

Ольга не узнавала своего двенадцатилетнего сына, словно перед ней сидел искушённый придворный хитрец.

– Но Эйнгель, ты же не собираешься объявить об этом отцу?

– Разумеется нет. Эльза сказала что стоит подождать, пока я не достигну право женитьбы.

Так вот откуда ветер подул, прикусила губу королева. Ревность довольно ощутимо кольнула её. Неужели ей придётся делить сердце сына с другой женщиной. Женщиной? Ольга припомнила лицо Эльзы, во время первой встречи оно показалось ей чистым и невинным. Хитра стерва.

– Эльза слишком торопит события сынок, - поцеловала она сына в лоб. – Тебе всего двенадцать, - сочла нужным напомнить она ему, - и пока рано думать о свадьбе. Всему своё время.

– Мама а ты боишься тёмных дней?

– Я ещё их не видела, но говорят что это довольно жуткие дни, и лучше держаться вместе.

– Я боюсь их, ведь мы можем умереть.

Ольга вздрогнула услышав это – Сынок что ты такое говоришь? Кто сказал тебе подобную чушь? Я тотчас прикажу выпороть их.

– Не получиться мама, они тени.

– Что ещё за тени?

Вместо ответа Эйнгель лишь пожал плечами, показывая что не может толком сам объяснить свои слова.

***

Джиен и Вален едва успели занять стол, это был даже не стол, а пустая перевёрнутая вверх дном бочка и пара хлипких табуретов рядом с ней. Но друзья рады и этому. А ещё больше обрадовались, когда мальчишка разносчик довольно шустро принёс их заказ.

– За одну жареную курицу, ломоть хлеба, три яблока и чашу с вином четыре серебряных монеты? – возмущению Валена не было предела.

– Это ещё хозяйка скинула цену для вас, так как вы всегда платите за себя.

И оставив сердитого Валена умчался на зов посетителя.

– Чтоб они сдохли, - в сердцах бросил Вален схватив хлеб

и разломив его надвое, - если мы тут задержимся, то просто разоримся. Впрочем, - многозначительно взглянул на Джиена, - ты ведь получил золото за поверженных врагов?

– Есть немного.

– Надеюсь этого немногого хватит до конца турнира, - говорил Вален, уже набивая рот хлебом. Он схватил курицу и рывком оторвал ножку. – Мм, - с довольной физиономией протянул он. – А ещё не забывай о том, что надо кормить лошадей, на это тоже деньги нужны.

– Не забываю.

– И платить будешь ты, - быстро работая челюстями, заявил Вален. – Так как это была твоя идея стать рыцарем и задержаться тут, - ткнул в грудь Джиену куриной костью. – А ведь сейчас мы могли бы быть далеко отсюда.

– Тогда сейчас мы бы двигались по Каменному тракту, скорей всего у нас были бы пустые животы и небо над головой, - Джиен решил пора приступать к трапезе, уж слишком ловко Вален в одного расправлялся с курицей. – И не забывай про тёмные дни.

– Меня ночь не пугает, даже если она длиться месяц.

– Весьма смелое заявление, - услышали они знакомый голос. – Позволите? – учтиво произнёс Парнас и не дожидаясь ответа присел рядом, предварительно взяв стул у соседнего стола. – Помню будучи молодым, я также храбро заявлял что ни страшусь тёмных дней, мол что такого это просто долгая ночь, к тому же на небе будут луна и звёзды, пусть слабый, но свет всё-таки есть. И вот они настали, тёмные дни. Я как и все заворожено наблюдал за тем, как солнце скрывается за чёрным диском, как на прощанье сверкнули его лучи и на совсем короткое мгновение увидел корону солнца. Сверкающая словно тысячи бриллиантов разом. И чуть не ослеп, забыв предупреждение о том, что не стоит смотреть на то, как солнце уходит за чёрный диск. И вот они настали, тёмные дни. Поначалу не было страшно, было волнительно, непонятное для меня явление, сердце билось, но не от страха, от волнения что мне довелось увидеть такое. А потом, потом каждый раз просыпаясь мне становилось не по себе оттого, что я не вижу солнца, что нет лучей которые будили меня. Птицы не щебетали, даже насекомые не шуршали как обычно. Цветы повяли, листва опали с деревьев, собаки заходились в таком вое, что их хозяева не выдерживали и перерезали им горло. А этот холод.

– Холод? – переспросил Джиен, увлечённый рассказом Парнаса.

– Холод, странный непонятный холод. Его не сравнить с тем, что приходит когда солнце слабо греет, от того мёрзнет тело, а от этого душа. Холод пронизывал меня насквозь, заставляя цепенеть при каждом шорохе что доносился из темноты. Моё сознание тотчас рисовало чудовищ, которые только и ждут мгновения, как бы сожрать меня и мою семью, - при этих слова торговец посмотрел на Валена так, что тот едва не подавился куриным крылышком. – А были такие дни, когда небо заволокло тучами, и не было даже лунного света, была лишь кромешная тьма которую ты чувствуешь кожей. Она липкая и промозглая, охватывает со всех сторон. Ты хватаешь факел, начинаешь размахивать им вокруг в надежде разогнать тьму. И при этом боишься, что эта тьма разверзнет пасть и покажет клыки, которые вонзятся в твоё тело и уволокут в преисподнюю. И вот уже кажется что ты окружён сотнями горящих красным светом глаз. Но всё заканчивается, когда возвращается солнце.