Черные небеса
Шрифт:
Неожиданно для себя, Ной увлекся. Он вдруг обнаружил, что наука, которую преподавал ему Рувим на куске салфетки, давалась легко и без усилий. И эта наука ему нравилась.
И Рувим нравился. Он был так непохож на всех остальных — на Караско, на Декера, на Лайлу, на мать. Он был настоящим ученым, не по должности, а по складу. Он ничего не хотел от Ноя, кроме понимания. Он не продавал и не покупал, не притворялся и не плел интриг. Он был самим собой. Первый человек, который не боялся этого и не скрывал.
Они занимались
— Быстро летит время, — сказал он. — Особенно, когда его мало. Работа наполняет жизнь, а праздность карается мучительным ожиданием. Так любил говорить мой наставник. Это было очень-очень давно.
— Хорошо говорил, — согласился Ной.
— Вы не устали? Вам подходит такой темп?
— Мы договорились, что мне можно говорить «ты».
— Действительно? Совершенно вылетело из головы!
Ной улыбнулся. Рувим отличался крайней степенью забывчивости. Он все время забывал, как зовут нового ученика, после обеда вошел не в ту комнату, а, когда они нашли нужную, обнаружил, что оставил свой ключ в столовой. При этом память, профессиональная память Рувима, была потрясающей. Он знал и помнил бесконечное множество вещей, он учил Ноя «из головы», заглядывая в книги только для того, чтобы продемонстрировать рисунок или схему. И при этом забывал о самых простых вещах.
— Я не устал, — сказал Ной. — Мне было интересно.
— Это хорошо, но во всем нужна мера. Сейчас я подберу вам кое-какую литературу.
Рувим повернулся к полкам над столом и принялся водить пальцем по книжным корешкам.
— Способность думать у всех людей разная. Кто-то устает быстро, кто-то может работать сутками. Но предел, свой предел, есть у каждого человека. Не каждый знает его, многие его просто не достигают. Ага, вот!
Он положил перед Ноем книгу и снова отвернулся.
— Когда предел достигнут, обязательно нужно остановиться. Работа через «не могу» бессмысленна и бесполезна. Человек думающий должен не только уметь сосредоточиться, но и уметь переключить сознание. Он должен научиться отдыхать. Вы ничего не оставили здесь? Вот ваши книги. А теперь идемте одеваться.
Они прошли в прихожую. На крючках оставалось только два пальто.
— Чтение, — сказал Рувим. — Оно очень хорошо переключает сознание. Вы любите читать?
— Наверное, да, — ответил Ной. — Хотя читаю мало. У нас мало книг.
— Сходите в библиотеку. Там есть прекрасные авторы: Толстой, Кизи, Бомарше, Шекспир. Даже эти имена звучат, как музыка. А названия? «Колыбель для кошки», или, скажем, «Над пропастью во ржи», «Повелитель
— Нет. Звучит зловеще.
— Почитайте — очень поучительная история. Только покажите свой пропуск отсюда, иначе не дадут.
Они вышли в коридор.
— Они не дают книги без пропуска? — спросил Ной.
— Дают. Но не все.
Рувим рассеянно хлопал себя по карманам.
— Ключи. Ты не знаешь, куда я дел ключи?
Пока Ной шел к дому Лайлы, эйфория, вызванная общением с Рувимом, постепенно сменилась грустью. Он остро ощутил бесполезность новых знаний в мире, который вот-вот готов был полететь в тартарары. Булева алгебра не поможет добраться до нужной информации, а именно это сейчас важнее всего. Ной решил уже следующим вечером пойти к Андрею, адрес которого дал Караско, и приступить к ускоренному курсу обучения.
Дверь открыл Гамов.
— Храни вас Бог, — сказал Ной. — А Лайла дома?
— Храни тебя Бог, Ной. Она еще не вернулась. Проходи.
Ной вошел в прихожую и стал раздеваться.
— Руфь с Варварой ушли за покупками. Придется нам коротать время вдвоем. Думаю, у нас с тобой есть о чем поговорить.
Они прошли в кабинет Гамова и устроились в креслах. Ной поймал себя на мысли, что чувствует вину перед ним. Иррациональное чувство, но он никак не мог от него отделаться.
Минут десять сидели молча.
— Руфь рассказала мне, — голос Гамова нарушил тягучую тишину. — Про тебя и Лайлу.
Он произнес это спокойным, почти ленивым тоном, глядя куда-то поверх головы Ноя.
— Вы нас не одобряете? — спросил Ной.
— Нет. Совсем нет. Я рад за вас обоих. Взаимное чувство, это самое прекрасное, что может произойти с человеком. Ты становишься на ноги, тебя ждет прекрасное будущее. Я верю, что ты хочешь и сможешь дать моей дочери не только свою любовь, но и нечто большее. Основу. Опору.
— Спасибо.
— Не благодари. Это не все, что я хочу сказать.
Он перевел взгляд на Ноя и нахмурился.
— Я считаю, что вы торопитесь. Вы слишком мало знаете друг друга. Я даже думаю, что не знаете вообще.
— Почему? Мы знаем.
— Нет. Многие, очень многие из тех, что живут бок о бок годы, так и остаются малознакомыми людьми. А что говорить о вас? Вот ты знаешь, какие у Лайлы интересы? Что ее волнует? Что для нее по-настоящему важно? Какие у нее привычки?
Ной смутился.
— Пока мы врозь, очень трудно узнать такие вещи.
— Пока вы не связаны клятвой, у вас есть возможность отступить. Потом ее не будет. Потом вы обнаружите, что привычки ваши не совпадают. Поймете, что свобода одного уязвляет свободу другого. Вам придется менять себя. А это трудно, Ной. Это вполне определенная жертва. Ты готов жертвовать?