Черные ножи 2
Шрифт:
Наши бойцы, пользуясь случаем, быстро продвигались вперед, не встречая сопротивления.
— Ходу! — скомандовал я. Но танк дернуло в сторону и начало крутить вокруг оси.
— Беда, командир! Гусеница, правая! — натужно крикнул, повернувшись в водительском кресле ко мне, Корякин. Лицо его было черным от копоти, глаза бешено сверкали. — Кажись, трак сбило! Встали!
Этого еще не хватало! Дьявол! Последний выстрел «четверки» все же сумел нам навредить. Как не вовремя!
— Сдавай назад! — заорал я.
Тридцатьчетверка
— Носов! На мое место! Остальные к танку! — я открыл верхний люк и, подхватив кувалду, выбрался наружу.
Внутри танка было душно и воняло пороховыми газами, но снаружи оказалось не лучше. Черный дым стался понизу, заставляя легкие разрываться от натужного кашля.
Мы скатились вниз, стараясь не подставляться под немецкие пули. Но, кажется, вокруг нас воцарилось внезапное спокойствие. Два подбитых танка чадили, а большинство красноармейцев ушли вперед, гоня врага дальше и дальше.
К счастью ведущий каток остался целым, гусеница осталась на направляющих, лишь разорвало сцепку трака.
— Работаем!
Каждый знал, что делать. Этот момент мы отрабатывали и на полигоне, и в цеху — ничего сложного. Несколько минут, и трак заменили, взяв запасной с борта, куда их цепляли как раз на подобный случай, да и в качестве дополнительной брони.
Неожиданно раздался звонкий гул — от башни в облаке красных искр срикошетили пулеметные пули, и все мгновенно залегли в россыпи битого кирпича.
Я пересилил дикий страх и опять заорал:
— Работаем, мать вашу!
Еще несколько минут и танк был вновь готов к бою.
Замена трака гусеницы на полигоне занимала не меньше получаса, но здесь каким-то чудом мы управились гораздо быстрее, минут за десять, побив все рекорды бригады.
— Готово! — кривя губы, заорал Корякин.
О броню вновь зазвенели пули, все опять рухнули в укрытия. Отколовшийся кусочек металла резанул меня по щеке. Я машинально прижал руку к лицу, пытаясь остановить кровь, и хрипло заорал:
— В машину! Живо!
Еще через мгновение я вжался лбом в валик на прицеле, согнав перед этим со своего места Носова. Прицельный маркер задержался на высоком разбитом здании метрах в трехстах впереди, пополз вверх и остановился на проломе, откуда выплескивались прерывистые огни.
Выстрел!
Пролом полыхнул яркой вспышкой. Я ясно заметил, как оттуда вылетел исковерканный пулемет, невольно улыбнулся и скомандовал:
— Вперед!
Наконец, двинулись. Мимо пробежало с десяток красноармейцев, нагонявших своих. Улица была зачищена, если кто из немцев и прятался еще в полуразрушенных домах, их найдут те, кто придет за нами следом.
До меня постоянно доносились звуки разрывов, треск автоматов, сухие винтовочные выстрелы, гулкие взрывы гранат, тарахтенье пулеметов. По всему городу шел бой, и кто обладает в данный момент преимуществом,
Все, что нам оставалось, это методично продвигаться вперед, зачищая все на своем пути.
— Осколочно-фугасный!
Выстрел! Взрыв! Пламя ударило в небо и в стороны.
— Еще!.. Еще!.. Еще!..
Мы нагнали пехоту, и они вновь шли под прикрытием нашей брони.
В один момент попытались было налететь немецкие самолеты, но их быстро отогнали от города наши истребители. Из-за домов нам не видно было, как развивался воздушный бой, но вскоре в небе стало чисто.
Потом заработала вражеская артиллерия, которая уже не стремилась разобрать своих и чужих, а просто месила квадратами город в пыль и труху.
— Опасно, командир! — повернулся ко мне Петр Михайлович. — Накроет обломками, не откопаемся!
— Вперед! — оскалился я. — Мы — русские! С нами бог!
— Мы советские! — поправил меня со своего места Леха. — С нами правда!
Я яростно ухмыльнулся. Думаю, в этот момент мое лицо выглядело ужасно — Насте бы не понравилось, но ее здесь и не было.
«Уралец» пошел вперед, легко преодолевая преграды из кирпича и прочего мусора, из мертвых тел немцев, которые гусеницы перемешивали в кашу, оставляя за собой длинные кровавые полосы.
Немцы, отступая, подрывали и сжигали все, что оставляли за спиной. Город превратился в руины, целыми оставалось не больше пары сотен случайно уцелевших зданий… из почти двух тысяч. Все остальное превратилось в горы строительного мусора.
Связи все не было, я не услышал за последние полчаса ни слова от Дуюна, и приходилось действовать самому, выбирая цели на месте и просто продираясь сквозь город.
Мы как раз миновали очередную улицу, полностью зачистив ее от присутствия вражеских сил, как откуда-то из переулка выскочил вестовой и, безрассудно подставляясь под пули, кинулся напрямик к танку.
Я высунулся из люка и снял шлемофон.
— Общий приказ! Всем экипажам срочно выдвинуться на северо-запад!
Вестовой убежал дальше, нелепо дергая длинными несуразными ногами, похожими на ходули. Вот ведь незадача. Я понятия не имел, в какой части города нахожусь. И чтобы выполнить приказ, мне нужно было для начала сориентироваться… или найти провожатого.
Очень вовремя сзади появился американский бронетранспортер М3, мчащийся на полной скорости в неизвестном направлении. Хорошая машина, бодрая, видно, досталась по лендлизу.
— Перегороди ему дорогу! — приказал я Корякину, и тот быстро поставил танк поперек улицы, полностью перекрыв возможность проезда.
М3 с диким скрежетом тормозов остановился. Из его нутра выбрался разгневанный пехотный майор и в три прыжка подскочил к нашей «тридцатьчетверке».
— Вы что, мать вашу, еб…лись? — заорал он сходу. — Какого хера улицу перекрыли? Быстро в сторону!