Черные пески Тайгара. 1 часть
Шрифт:
Дэль почувствовал как башня делает глубокий вдох, воздух с песчинками стремительно вливался в люк.
– Назад! – он подхватил Кади под живот и оттаскивая в дальний угол, понимая, что спрыгнуть они не успеют. Кассами, – умницы, – кинулись за ним.
Из открытого люка взметнулся вверх ревущий столб пламени, Дэль прикрыл собой Кади, кассами прикрыли их обоих. Люк захлопнулся, раздался странный гул сотрясший песок вокруг башни и все внезапно прекратилось.
Дэль
Кади потер живот и поморщился.
– Кожу содрал? –спросил Дэль напряженно всматриваясь в движущееся облако.
– Н-нет, – брат заглянул в вырез рубахи, – немного, – он проследил за взглядом Дэля, – ставь артефакт, брат, она слишком близко.
Дэль кивнул:
– Верно, хватит с нас на сегодня неизведанного, – и прикрепил артефакт к стене на высоту своего роста. Полог развернулся вокруг серебристым покрывалом, укрывая их и кассами от света солнц и от колючего песка.
* * *
Где-то, в мрачном, скупо освещенном светильниками коридоре, заскрипела дверь. Долго, противно, заставив Дэля вынырнуть из забытья и вздрогнуть, так, что цепи приглушенно звякнули, прислушаться к шагам. Насторожиться. Куда они направятся?
Дэлю повезло, неизвестно кто прошел мимо его камеры и он, послушав еще немного, убедившись, что не ошибся, выдохнул и расслабившись обвис на цепях, пытаясь получить хотя бы минимальную передышку. Беспамятство давало иллюзию свободы. Закрыл глаза и тебя здесь нет, а есть темный туман, почти без боли и без ощущения бесконечности времени проведенного в подземелье.
Откуда-то издалека раздался тоскливый вой. Заскрипела колесами телега во дворе, почти за пределом слышимости. Где-то за серыми стенами башни проходила жизнь.
Вдруг, в углу камеры, под окном возникло мерцание похожее на движение воздуха в пустыне. Кандалы на пленнике нагрелись, щелкнули и раскрылись, и он не ожидая этого, свалился кулем на пол. Скорчился от боли, подтягивая колени к животу, застонал, недовольный тем, что беспамятство отступило.
Одновременно во дворе раздался крик «Лекаря агерату Баегеру!» и женский визг с плачем.
Дэль волевым усилием разлепил глаза и с недоверием вглядывался в хаотическое движение воздуха.
Стихийные порталы возникали крайне редко, они считались аномалией связанной со сдвигом слоев земли. С этим старались бороться расставляя магические блокировки, потому, что открывались стихийные переходы на огромные расстояния и мешали открывать порталы созданные. Дэль даже зажмурился и потряс головой, не веря, что такое возможно. Но пятно не исчезало, наоборот, оно становилось все плотнее и темнее. Перед Дэлем несомненно формировался стихийный портал, в подвале, что само по себе было невероятным. В замке и вокруг наверняка были блокирующие артефакты. Стены зашатались, затряслись дрожью, как отряхивающийся от песка кассами и на Дэля посыпались мелкие камушки.
Он через силу приподнялся, стараясь не опираться на сломанную руку. Встал на четвереньки и пополз к воздушному пятну, которое приобрело четкие очертания и сменило цвет на черный с проблесками молний внутри. Края портала загибались и тянулись к нему, будто поторапливая.
Терять ему было нечего, а стихийный портал пусть и выкинет его неизвестно куда, пусть даже в великую пустошь, но подальше от Баегера. Портал значил шанс. Шанс на жизнь, шанс на возвращение домой. Дэль из последних сил подтянулся, скользя руками по грязному каменному полу, обдирая колени о мелкие камешки, и змеей вполз в наэлектризованную разрядами тьму.
Глава 2. Незваные гости
«Делая шаг в неведомое остерегайся и думай,
ибо выбор неверного пути заведет в ловушку »
Второй свиток предсказаний Талиша строфа девяносто пятая.
Считается, что одиночество вещь очень неприятная, особенно, если это одиночество женское. Так уж сложилось общественное мнение, что женщина без мужчины гораздо более одинока, чем мужчина без женщины.
Но ко всему можно привыкнуть и к одиночеству тоже. Ветка это точно знала.
И уже не возникает желания пускать кого бы то ни было в свой, обустроенный, уютный и сложившийся мир. Вот только тоскливо бывает.
Особенно, когда дождь за окном, вот как сейчас, стучит себе бодренько по ранней весенней листве.
Или когда снег.
Или осенью, когда за окном дождь со снегом и холодно так, что даже теплый плед, горячий кофе и любимые книги не спасают.
Или когда болеешь, лежишь в кровати с температурой и сил нет чтоб дойти до кухни. А дома никого кроме тебя. И все равно приходится идти на кухню, через “не могу” и сидеть, забравшись с ногами на табурет, дожидаясь, когда закипит чайник.
Или когда засыпаешь, хочется, чтоб кто-то обнял, прижал к себе, поцеловал и пробубнил уже засыпая «Сладких снов, любовь моя», а утром проснуться от ласковых и неторопливых поцелуев. Таких, от которых тягучим медом, растекается сладкая истома по всему телу.
Вета вздохнула, зябко передернула плечами и натянула на запястья рукава большого, кажется, оставшегося после Лешки, свитера. Потом, глядя на мокрую зелень за окном, задернула штору. Наверное, в том, что жизнь течет размеренно есть своя прелесть. Точно знаешь, что и когда нужно сделать и никаких сюрпризов. Стабильная работа, трехкомнатная квартира, оставшаяся после внезапной смерти родителей.
Дача, которую она так и не решилась продать. Просто не смогла. Каждый гвоздик вбит папой, каждый цветок посажен заботливыми мамиными руками. Как отдать это в чужие руки Вета и представить себе не могла. Да и не купил бы никто домик в двух сотнях километров от города, стоящий на окраине небольшой деревушки. Пока Ветка зарабатывала в городе деньги, за домиком присматривала соседка живущая в той же деревне.
Внешнее благополучие доставшееся очень дорогой ценой. Но кому это интересно? Люди всегда видят только обложку.