Черные пески
Шрифт:
– Мне кажется, ваша дочь получила хорошее воспитание.
Княгиня оживилась и попыталась что-то сказать, но Эдвин продолжил:
– Я отправлю ее в Турлин, к королеве. Пусть найдет место при дворе.
Марика выронила нож, он предательски прозвенел, упав на каменные плиты.
– Одну? А как же я? Ну, маменька!
– Простите, княгиня, но королевский дверец - не гостиный двор, чтобы привечать там всех, - тяжело уронил коннетабль.
– Будьте благодарны, что король проявил участие к судьбе вашей дочери.
Марина
– Спасибо за ужин, - Эдвин отодвинул кубок.
Стулья с грохотом проехались по полу. Следом за королем из-за стола поднялись и остальные.
Стихли шаги, слуги притаились за дверью, точно мыши. В огромном зале остались лишь княгиня с наследницей. Марика задумчиво смотрела на мать, с лица которой все никак не сходили красные пятна. Губы у княгини подрагивали, в глазах блестели слезы. Злость у княжны прошла, и сейчас она жалела мать, не осознавая еще, сколько в той жалости снисхождения.
Раненых было много. Мятежников пытались обойти Грозовым ущельем, но те вовремя извернулись и ударили сбоку. Разгромили подразделение из войск князя Торна и немного потрепали отряд Леония Бокара. Княжич из рода Быка сам рвался в наступление. Но прикрывать отход остались солдаты с лычками Оленя.
Убитых тоже много. Большинство осталось там, в ущелье.
Марк был рад, что Темка еще валяется с простудой в оставшейся далеко позади деревеньке. Порученца, что отправили с князем Торном, убили. Марк понимал, что в той бойне было неважно - солдат или вестовой, но ему все равно казалось, что в последний момент Создатель подменил карты.
Во дворе Утеса пахло кровью. Раненых унесли под крышу, но остались стоять телеги. Две из них, груженые, были накрыты рогожей. Вымазанное красно-бурым сено свисало клочьями, и его теребил ветер, пытаясь расклеить слипшиеся травинки. Красными же пятнами отмечена проложенная в сугробах"тропа, ведущая к дворцовым покоям - там обосновался лекарь. Возле пятен крутились собаки. Марк скатал снежок и швырнул в худую суку с торчащими сосками. Собака приподняла губу, но не решилась зарычать и отступила. Наверняка она вернется, стоит порученцу уйти, но Марку некогда разгонять голодную стаю - князь Торн просил сообщить, как придет последняя телега. Она как раз въезжала, и лежащий на ней солдат с раздробленными ниже колен ногами беспрестанно кричал от боли.
На крыльце куталась в пуховой платок Марика. Ветер трепал подол, высоко открывая щиколотки, мел поземкой по комнатным туфелькам.
– Что вы тут стоите?
– Князь Лесс схватил девушку за холодную руку и бесцеремонно потащил за собой.
– Простудитесь. Да и нечего тут смотреть.
Дверь укрыла от снега, но не спрятала от Марики войну. Раненых оставляли в холле первого этажа, и тут пахло кровью еще сильнее; ругань заставила бы смутиться и дворовую девку. Марк повел княжну дальше и остановился двумя этажами выше, чуть не доходя до покоев князя
– Вы совсем замерзли.
– Он обхватил смуглую руку, грея в своих ладонях.
– Я испугалась.
Широкие брови Марики сошлись на переносице, верхняя губка чуть оттопырилась, делая пушок заметнее, но сейчас он казался даже трогательным. Марк поднял руки, дохнул теплом на ледяные пальцы княжны.
– Мы там под пулями кувыркались, а этот с девицей любезничает!
– Бокар подошел незаметно.
– Хорошо устроился.
Марк выпустил руки Марики, неторопливо обернулся.
– Ну ты-то кувыркался не под пулями, а когда драпал со своими людьми.
– Ах ты…
– Придержи язык, прояви уважение к княжне. А если хочешь что сказать, так пойдем, выйдем.
Бокар ухмыльнулся, повернулся к Марике.
– Простите, княжна. Я действительно проявил неуважение. Еще раньше.
Предчувствие метнулось в душе Марка крысой.
– Я должен был сообщить вам кое-что, княжна Рельни. Моя вина, я до сих пор не сделал" этого. Вы ведь, княжна, репутацией рискуете. По незнанию, конечно, что вас оправдывает. Но кто разбираться будет, тем более сейчас, когда вас ко двору пригласили, к королеве.
Как чесались у Марка кулаки заехать в эту гнусную рожу! А еще лучше - выхватить пистолет и всадить с полушага пулю в поганый рот. Никогда еще Марк не испытывал такого, даже когда Бокар натравливал на него крестьян.
– Князь-то Лесс у нас известного рода. Да, кня-я-язь?
– с издевкой протянул Леоний.
– Из него князь… Княжич он. Княжич Маркий Крох из рода Лиса. Да-да, наследничек мятежника.
Марк давно уже научился спокойно встречать такие слова, но вот повернуться, взглянуть на княжну Чайку казалось невозможным.
– Место при дворе - лакомый кусочек, а вы так неосмотрительны, княжна! Не будьте так опрометчивы в знакомствах.
– Опрометчива?
Марк ждал чего угодно, но только не этой легкой улыбки.
– Вы правы, княжич Бокар, порой я бываю очень опрометчива. И потому стараюсь полагаться на мнение более опытных, знающих людей.
«Нет, не стрелять в эту рожу, - передумал Марк, глядя, как толстые губы Леония раздвигаются в улыбке.
– А бить, чтобы с первого же удара юшка потекла. И не останавливаться. Всмятку».
– И знаете, княжич Бокар, я думаю, что в Илларе самое весомое мнение - королевское. А как все знают, король Эдвин благоволит князю Лессу.
«Спасибо, княжна Чайка!» Марк приподнял руку Марики и коснулся губами пальцев.
Бокар протопал мимо как разъяренная ломовая лошадь. Хлопнула дверь - казалось, замок покачнулся.
Марика смотрела с любопытством.
– Так вы действительно княжич Крох? Сын предводителя мятежников?
– Да.
– Это так… - Марика беззвучно шевельнула губами, точно пробуя слово на вкус, прежде чем произнести: - так трагично.