Черные пески
Шрифт:
– Сутки прошли. Омеля, задержись, - велел князь Торн сержанту, - похороните.
– Пусть бы висели, - хмуро сказал Темка. Отец глянул недовольно.
– Разве вина их так велика, что нельзя проводить к Россу?
– Они нарушили приказ. Знали, чем для Иллара обернуться может, и нарушили!
– Тема, они просто голодные деревенские парни.
– Угу, и что теперь? Пусть из-за них Митьку расстреливают?! Ты забыл, чем за Горлиное село расплатились? Их там трое осталось! Всего - трое!
–
– Это еще почему?
– Потому что ты стал стрелять раньше, чем успеваешь подумать. Вчера ты первый открыл огонь по плоту, так?
– А что, те мужики с вилами и ружьишком на свадьбу в Миллред собрались?
– Те мужики из деревни, которую сожгли мятежники. Им детей кормить надо. Им сеять нечего.
Темка упрямо смотрел перед собой.
– Ты думаешь, они понимают, что такое карахар, когда ребятишки с голоду пухнут? А что до княжича Дина…
– Скажи еще, что он сын мятежника, - перебил Темка.
– Княжич Дин сам решил. Он - солдат короля. Погибнет в сражении или его расстреляют роддарцы - это его судьба. Эмитрий принял ее, когда давал присягу.
Темка упрямо молчал.
– Не забывай, что служить короне - оберегать подданных короля. Тех самых, в которых ты стреляешь.
– Которые делают все, чтобы Роддар пошел на нас войной! Они такие же враги!
– Значит так, завтра с Омелей ты не идешь.
– Папа!
– Все! Ясказал.
– Слушаюсь, мой князь!
– зло отозвался Темка.
Паук ткал торопливо, но аккуратно. Серебристая, еле заметная в полутемном углу паутина с утра была крохотной, сейчас уже разрослась до четырех Митькиных ладоней. «Дурак», - подумал княжич про паука. Придет служанка и смахнет тряпкой всю работу вместе с хозяином. Митька повернулся на бок, сбил комом подушку. Теперь перед глазами оказался стол,.на котором лежали раскрытые книги и листы бумаги. «И я дурак», - вяло усмехнулся Митька.
Три недели назад расстреляли барона Визта. Он был так пьян на собственной казни, что упал прежде, чем выстрелили. Пришлось солдатам поднимать и прислонять Визта к стене. Четыре дня тому убили барона Сегора. Владетелю неважно, кто совершает набеги на миллредские земли: мятежники, дезертиры или оголодавшие крестьяне. В доме крега Тольского осталось двое - князь Селл и княжич Дин.
В дверь постучали.
– Обед накрыт, господин.
Митька снова лег на спину и уставился на паука.
– Княжич Дин, обед.
– Я слышал.
За дверью потоптались.
– Вам подать сюда?
– Нет. Уйди.
В паутине прибавилось несколько рядов.
– Княжич Дин!
В дверь снова постучали, на этот раз властно.
– Войдите, князь Селл.
Митька изобразил движение плечами, словно вот-вот встанет. Невежливо, да. Но встречать гостя в грязной рубахе, не снимаемой уже четвертый день, босым и лохматым - тоже невежливо. Одно к одному.
– Княжич Дин, вы соизволите спуститься к обеду? Митька мотнул голову.
Селл осмотрел разворошенную постель, брошенный комом на сундук мундир, стоящий на столе поднос с нетронутым завтраком. Митька подумал с тоской, что нравоучений не избежать.
– Встать!
– командный голос князя Селла заставил вздрогнуть и кубарем скатиться с кровати. Митька вытянулся в струнку, как на плацу.
– Сопляк! Привести себя в порядок и спуститься в столовую. На все тебе - четверть часа.
Князь говорил как с новобранцем, и Митька против своей воли четко кивнул: да, приказ понят.
– Эй, воды княжичу Дину!
– Голос Селла звучал уже в коридоре.
– Да похолоднее.
Мундир выгладили торопливо и небрежно, Митька раздраженно одернул рукава. Глянул в зеркало. Что же, он умылся водой со снегом, надел свежую белоснежную рубаху, причесал и стянул лентой волосы. Все равно мало похож на того княжича Дина, который пересек когда-то роддарскую границу. У того не было темных кругов под глазами и вертикальной складки на лбу, а главное - тоскливого взгляда, такого безнадежного, что сам на себя глянешь, и повеситься хочется.
Жареное мясо, приправленное по роддарской традиции запеченной острой капустой, с трудом лезло в горло. Еще сложнее было поддерживать разговор с князем Селлом. Хотелось бросить вилку и крикнуть: «Да отстаньте вы, ради Создателя, от меня!» Бесконечный обед подходил к концу, когда вошел слуга и доложил:
– Хранитель ждет княжича Дина к ужину. Митька поморщился. Вот уж кого не хотелось видеть. День до вечера тянулся бесконечно. Единственное, что
сделал за это время Митька, - смахнул паука вместе с его паутиной.
В ранних сумерках княжич Дин подъехал к Корслунг-хэлу. Прошел следом за слугой уже привычной дорогой в кабинет Хранителя. Агрина, лежащая у камина, глянула на гостя, стукнула хвостом об пол и коротко проскулила.
На приветствие владетеля Митька ответил невнятно.
– Принес?
Ах да, работа, что Курам задал еще неделю назад. Митька качнул головой.
– Почему?
Княжич еле заметно пожал плечами. Объяснять не хотелось; если такой умный, поймет и сам, нет - не стоит и трудиться облекать в слова.