Черные псы пустыни
Шрифт:
Кишару, однако, приходится туго. Дышит хрипло, с трудом.
— Ступай к барабанам, — приказала Симха. — Отходим.
— Отходим?
— Посмотри вокруг.
На поле боя царил хаос. Можно продолжить битву, можно всех перебить. Но какой ценой? А ведь им нужно выиграть не битву, а войну. Завоевать новые земли.
— Мы не проиграли, — продолжила Симха. — Но на сегодня хватит. Отдых до солнца.
— Выполняю.
Симха проследила, чтобы за Кишаром не увязался противник, и продолжила путь к северу. Никогда еще за всю ее жизнь,
Прошел час. Барабаны нифилимов еще колотили, но почти все, кто мог передвигаться самостоятельно, уже покинули поле боя. Кое-где из последних сил ползли к своим раненые. Многие ли спасутся? Обе стороны выставили сторожевое охранение. Между лагерями живых лежали тысячи мертвых тел.
— Что теперь?
Урук и пес остановились. Слишком много тел. Они искали там, где видели Джареда в последний раз. Повелитель воров пропал, и учуять его не мог даже пес с его острым нюхом.
— Надо луны дождаться, — решил Урук. Он повернул в сторону Кан-Пурама. Предприимчивые торговцы выкатили на поле бочки с дешевым пивом. К ним подтягивались все желающие; образовались очереди.
— Может, кто-нибудь уже нашел его.
Глава 9
Пастух ведет не только коз
Шатер совета, внутри которого спорили и совещались стратеги и жрецы, выглядел внушительно и недружелюбно. По четырем углам площадки и у входа торчали часовые, призванные не подпускать близко весь этот немытый сброд, этих провонявших потом шумных солдат, которые могли бы помешать лучшим из лучших размышлять о благе города.
Ячменное Зерно не торопился. Он размеренно шагал, наслаждаясь покоем ночи. Никогда еще не видел он город таким темным и тихим. В северных районах не горел ни один факел. Улицы опустели. Как будто весь Кан-Пурам высыпал в поле и сгрудился вокруг костров.
Люди, сидевшие вокруг огня и варившие на углях кашу, прерывали разговоры и приветствовали его. Незнакомые ему люди, которых он никогда прежде не встречал. Он отвечал кивками, махал рукой, улыбался. Ячменное Зерно еще не привык к свалившейся на него славе.
Но вот костры остались позади, и он пересек пустое пространство перед шатром. Стрекочет кузнечик. Яркие звезды над восточным горизонтом радуют глаз.
— Стой! Куда?
— Меня пригласили.
— Ты кто?
— Зовут меня Яшман, по прозвищу Ячменное Зерно, потому что вырос я в полях. — Он нахмурился. — Да, здесь ведь поля были…
Страж отступил в сторону.
— Входи, тебя ждут.
— Много там народу?
— Полно. И кого только нет. Даже воры. Ох, и скользкие типы! Глаза так и бегают, — и страж для большей убедительности стрельнул глазами влево-вправо.
— Ну, сегодня-то ворам стыдиться нечего, —
Народу туда, действительно, набилась тьма. Он натолкнулся на спину какой-то женщины и отпрянул. Ничего хорошего не жди, если приведется прикоснуться к богатой женщине, даже нечаянно. В центре шатра о чем-то ожесточенно спорили, но от входа Ячменное Зерно не смог ничего разобрать. Среди этой разряженной публики Яшман, в простой рубахе и крестьянских штанах, чувствовал себя деревенским чучелом.
Женщина обернулась и обожгла его недовольным взглядом.
— Не толкайся!
— Так ведь… теснота! — пробормотал Ячменное Зерно.
Женщина сверлила его взглядом. На шее у нее красовались бусы светлого дерева с шариками лазурита.
— Прошу прощения, почтенная, — выдавил из себя Ячменное Зерно. Женщина фыркнула.
Ячменное Зерно решил пробраться вдоль стены подальше от входа, туда, где было посвободнее. Он смущенно засопел и, бормоча извинения, сделал несколько неловких шагов, побеспокоив еще не одну увешанную драгоценностями богатую госпожу. Наконец, он приткнулся в свободный уголок. «А я-то думал, все богатеи удрали», — подумал он и поморщился. Воздух в шатре был пропитан благовониями.
Не успел он отдышаться, как его заметил человек с подстриженной бородой и приветственно поднял руку. Ячменное Зерно огляделся. Может, кому другому машет… Нет, ему. Что ж, он ответил на приветствие. Человек протолкался к нему. На нем простая кожаная куртка. Похоже, жрец Каллы. С представителями этого культа Ячменное Зерно еще никогда не общался.
— Я Доран, а ты, как я понимаю, Яшман-Ячменное-Зерно, — представился он, подхватил крестьянина под локоть и потащил в центр.
Вот это да! Всем известно, что Доран и Изин — организаторы обороны города. Изин в последние дни исчез, а Доран, к неудовольствию глав других культов, принял командование армией.
— Разве мы знакомы? — удивился Яшман.
Доран засмеялся.
— Мы не встречались, но кто тебя теперь не знает, после сегодняшнего боя? И много ли здесь крестьян со шрамами во всю лысину?
Ячменное Зерно не любил разговоров о своем шраме. Однако этот священник явно не хотел его обидеть. К тому же, как говорил его отец, «наш Ячмешка и демона простит».
— У тебя за день сложилась репутация боевого командира. Многие ли из присутствующих были сегодня в поле?
Подавляющее большинство собравшихся могли похвастаться гладкостью кожи, ухоженными ногтями, чистотой дорогих одежд. Никто, кроме Ячменного Зерна, не ранен. Выражение лиц и взгляды тоже совсем не те, что у костров в поле, где в глазах читались облегчение, печаль, стыд, усталость.
— Вон тех ребят я сегодня видел, — Ячменное Зерно указал на двоих, стоявших в углу со скрещенными на груди руками и серебряными браслетами на запястьях. Воры. — И жрецов тоже…
— Жрецы… один-два, не больше. Но именно ты удержал центр и спас Шамаша.