Чёрные Розы
Шрифт:
«Я уже соскучилась. Так привыкла, что мы с тобой всё делаем вместе», — пишу и стираю. Слишком уж лесбийский пост получился. «Хватит уже быть такой лесбиянкой!» — злюсь сама на себя. Эх, себя не переделаешь! Нужно было расстаться всего на полтора дня, чтобы теперь изнывать от тоски по ней. О-о-о, как бы я хотела просыпаться рядом с ней! Хочу с ней спать — даже не трахаться, а просто спать в одной постели, чтобы случайно касаться друг друга ночью. Засыпать и просыпаться, глядя ей в глаза, держать её за руку.
Сашка пишет. В игнор.
«Ви-ик, ты уже
«Лучше не звонить», — ответ. Чёрт, что это значит? Что она рядом со своими предками сидит в каком-то элитном ресторане, где запрещены мобильные звонки. Или тусит с друзьями и обсуждает с ними свою незадачливую подругу-лесбиянку, которая постоянно к ней подкатывает. Где она, в самом деле?
«Вик, ты где?» — Похоже, я её задолбала. Ну надо же уродиться такой навязчивой!
«Ты так обо мне волнуешься!» — Пишет, и смайлик. А мне этот смайлик реально душу греет — такой он большой и жёлтый. Я даже чувствую, как от него исходит солнечное тепло. А значит, я ещё тридцать минут смогу выдержать и не писать ей. Иду на кухню, наливаю себе молока и сижу, давлюсь молоком со сладкой булкой. Я сегодня ещё ничего не ела, весь день в интернете просидела, даже на улице не была. Телефон лежит в комнате на диване, но я отсюда услышу, если он запиликает. Но он, зараза, не пиликает. Запихиваюсь безвкусной булкой и запиваю молоком.
Слышу телефон. Вскакиваю и буквально влетаю в комнату — сообщение от мобильного оператора. Какой облом! Снова кладу трубку и возвращаюсь в кухню. Тишина, предательская тишина! Ну что же это так сложно ждать?
— Юль, ты сейчас не занята? Можешь в магазин сходить? — просит мамка.
— Ой, мамочка, прости, я сейчас важный звонок жду!
— В магазине подождёшь.
— Но мне же ещё краситься… — придумываю я оправдание.
— Магазин в двух шагах, зачем ты краситься собралась? — Она качает головой. — Ладно, сама схожу, тебя не допросишься.
— Спасибо, мамочка! — улыбаюсь ей, а сама в телефон смотрю. Почему Вика не пишет? Может, ей счёт пополнить, может, у неё интернет кончился в мобильном?
Как ей написать так, чтобы она ничего не поняла, но ответила.
Набираю текст: «Я люблю тебя» и вожу пальцем вокруг кнопки отправки. Нет, нет, это уже слишком! Стираю текст и опять думаю, что бы написать. Снова пиликает телефон, опять Сашка. Как же он задрал! Сержусь на него, и это придаёт мне сил написать сообщение Вике:
«Скажи точно, когда будешь, сходим куда-нибудь. Я целый день дома, даже на улице не была». Ставлю точку и отправляю. Жду. Приходит сообщение. Открываю, читаю.
«Боюсь, сегодня у нас не получится встретиться, — пишет она. — Я уже дома, но тут все спят».
Смотрю на часы: полдесятого, рановато, но если учитывать что они после дороги…
«Выходи на улицу, — говорю, — прогуляемся».
«А ты сама без меня не можешь?» — И смайлик.
Не понимаю: это «да» или «нет», «да» или «нет». Я не могу решить и жду от неё сообщения.
«Так что?» — Пишу, а в ответ тишина.
«Можно тебе позвонить?» — пишу я
«Нет», — ответ и снова тишина. Я волнуюсь, как бы с Викулей там ничего не случилось. У меня реально сердце не на месте. А всё потому, что её нет рядом, вот была бы, и всё там было бы нормально. По крайней мере, сердце бы так не колотилось, а сейчас прям в уши отдаёт, каждый удар чувствую.
«Ви-ик, — пишу, — ты меня игноришь?»
«Юу-у-уль, ну что ты такое говоришь?! — Отвечает. — Просто я только что в душе была, и у меня волосы мокрые. На улицу я не пойду: ты же не хочешь, чтобы я простудилась?» — И смайлик.
«Конечно, нет», — пишу, и куча смайликов; и где-то там между них забилось одинокое сердечко как неловкое признание в чувствах.
Несколько минут у меня эйфория: всё в порядке, она дома, а значит, мы завтра увидимся в институте. Но я не нахожу себе места, не могу прям дождаться завтрашнего дня. Беру телефон и пишу:
«Может, я сама к тебе зайду. Мы тихо посидим, я обещаю, что не буду шуметь».
«Ну ладно, заходи, — и смайлик, — Мисс навязчивость». А не понимаю: это претензия или дружеская подколка? Я вроде как не сильно навязывалась, но уже стою перед зеркалом крашусь. Крашусь, как на свидание, даже ещё лучше. Любимая туалетная вода, свежее кружевное бельё, плотные колготки телесного цвета, новенькие угги, чтобы ножки не мёрзли. Кожаная мини-юбка с джинсовыми вставками и любимая меховая жилетка. Я реально как на свидание вырядилась.
«Буду у тебя через столько-то минут», — пишу я, а сама уже готова лететь ей навстречу.
Выхожу и ни о чём не думаю. В груди приятное жжение от предчувствия. Что я ей скажу, как объясню свой ночной визит. А-а-а, не важно, я так по ней соскучилась, мы же два дня не виделись. Я просто хочу быть рядом, держать её за руку.
Мы условились не звонить в дверь, и я просто набираю ей на телефон. Вика открывает дверь, она вся заспанная, в пижаме. А я стою, вся разукрашенная и при параде. Она смотрит на меня и улыбается.
— Прости, что я в таком виде, — говорит. Кивает головой. — Проходи.
Я аккуратно, на цыпочках захожу в прихожую, снимаю угги и точно так же на цыпочках прохожу в её комнату. Она помогает мне снять жилетку и вешает её в шкаф, ложится на кровать, потягивается и на меня смотрит.
— И чего ты решила зайти?
— А что, нельзя? — говорю я и тоже улыбаюсь.
Молчание затягивается, Вика улыбается и зевает.
— Прости, я с дороги не выспалась, мы ездили на родину, — говорит.
— А-а-а, понятно. — И снова замолкаю, не знаю, как поддержать разговор.
— Посмотрим, что по телеку? — предлагает Вика.
— Может, лучше ютубчик глянем?
— Давай, — соглашается она. — Только я продрогла, пока тебе открывала, ты не против, если я под одеяло залезу?
— Можно, я с тобой? Мне тоже холодно? — И откуда только эта смелость берётся?
— Ага, — кивает она, — поможешь мне согреться.
Это прозвучало даже слишком сексуально.