Чёрные Розы
Шрифт:
Когда её нет рядом, я мучаюсь, места себе не нахожу, живу надеждой, что увижу её и услышу. Я не считаю это странным: что странного в любви? Это естественно, это нормально. Господь не ошибается, когда дарит нам любовь.
Хоть и не религиозна, но верю в душу. Я просто чувствую её с тех пор, как там поселилась любовь. Это чувство выше любого физического. Ни секс, ни страсть рядомс ней не валялись. Любовь — это что-то небесное, что-то возвышенное, даже наркотическое. Она не может быть просто физическим чувством, я не верю, что её способно ощутить тело. Её может почувствовать только душа.
Я до сих пор не знаю, как она ко мне относится.
Интересно, что же у неё на душе на самом деле? Хоть бы одним глазком туда заглянуть! Внешне она кажется улыбчивой и безмятежной, но что за этим может скрываться, какие скелеты хранятся в её шкафу? Пусть она тоже окажется лесбиянкой, ну пожалуйста, пусть влюбится в меня, я очень прошу! Я ни о чём так никогда не просила. Потому что, если это не так… мне страшно об этом думать. Если это не так, то я навсегда останусь одинокой, потому что точно её никогда уже не разлюблю. Такая любовь не умирает.
+++
Ближе к пятнице Сашка пригласил меня к нему на дачу на все выходные. Что за Сашка? Ну, Сашка — мой парень. Представляете, у меня всё ещё есть парень, которого я вроде как люблю. По крайней мере, когда-то любила, а сейчас… не знаю, всё так запутанно. Если Вику я люблю всей душой и всем сердцем, то с Сашкой мне просто хорошо. А ещё мы с ним трахаемся по возможности. Но секс у нас не то чтобы очень, но можно ради друга потерпеть. А для удовольствия я могу и сама себе подрочить.
Я уже жалею, что согласилась поехать с ним на дачу, где мы будем только вдвоём. С одной стороны, это не такая уж и плохая затея, но мысль о том, что я снова два дня не увижу Вику, сводит меня с ума. Хотя два дня — срок, вроде, недолгий, но как же он мучительно тянется!
С самого утра первого дня я буду думать только о ней. Сначала это будут приятные мысли, а потом тягостные. К вечеру воскресенья я на стенку буду лезть, лишь бы снова её увидеть, лишь бы прикоснуться к ней. Успокаиваю себя тем, что снова завалюсь к ней домой, и мы снова проснёмся в объятиях друг друга. Да, мне уже хочется большего, но я не собираюсь торопить события.
Сашка заехал за мной с самого утра, а накануне вечером мы снова сидели с Викой у меня, я опять делала ей педикюр. Я вообще делаю его ей как можно чаще. Считаю её ножки произведением искусства, обожаю к ним прикасаться, только не целую. Я люблю их по настоящему, даже больше, чем свои. Невероятно, но я даже признаю, что её ноги красивее моих. Я не много в чём могу вот так признаться. А её «розочка» и её «лепесточки» (я случайно видела один, когда она переодевалась, и до сих пор не могу забыть этот нежный розовый цвет — такой невинный и мягкий)! Я даже губу тогда закусила — так мне захотелось почувствовать их аромат! Но я сдержалась, я уже привыкла сдерживаться. Я даже привыкла к этим дурацким разговорам о парнях. Видите ли, мой Сашка идеальный, и ей в жизни такого не найти!
«Дура! Ты — идеал, ты — совершенство, ты — всё, о чём можно только мечтать!» — хочется мне ей сказать и поцеловать. Но приходится это всё в себе держать. Вот так и живу,
Всю ночь до самого утра мы переписывались, а перед самым рассветом я немного вздремнула, и тут Сашка звонит.
Беру трубку и сквозь сон бормочу:
— Заходи. — Снова кладу трубку и проваливаюсь в сон. В следующий раз я просыпаюсь, когда он уже на кровати сидит и за ногу меня тормошит.
— Просыпайся, любимая.
— А может, никуда не поедем. — Я нежно смотрю на него. Как парень он, конечно, ничего, но всё-таки жаль, что он не девушка.
— Как не поедем? Мы же договаривались! — Сашка сдвигает брови. Он такой забавный и милый в этой позе! Мне так и хочется его обнять, пожалеть и признаться, что я его больше не люблю. Но он всё неправильно поймёт. Решит, что у меня есть другой. А у меня другая. Хотя пока у меня никого — вообще никого, только Сашка.
Я сонная выползаю из-под одеяла и начинаю краситься. Не накрашенная я с ним никуда не поеду. Он ждёт, он терпеливо меня ждёт. Наконец, я готова. Мы спускаемся вниз, и я сажусь на пассажирское сиденье его белой «Шевроле Эпики». Отличная тачка, не хуже «Мерседеса».
— Ты на мои сообщения почти не отвечаешь? — Он включает зажигание и начинает очередной неприятный разговор.
— Я тогда занята была, — невинно улыбаюсь я. «А что тебе отвечать, если ты каждый раз пишешь одно и то же?»
— Да я не про тот раз, я вообще.
— А-а-а, вообще… Когда есть время, всегда отвечаю.
— Раньше оно у тебя находилось.
«Раньше Вики не было, а теперь есть», — думаю я, и тут пиликает телефон. Беру — Вика. У меня чуть сердце из груди не выскочило. Читаю:
«Проснулась? С добрым утром тебя, моя ласточка! Хорошей вам с Сашкой дороги!» От таких слов у меня внутри всё сжимается. Что же ей ответить?
«Спасибо, любимая!» — пишу я и стираю. Пишу: «Спасибо, Викулечка, люблю, целую». «Люблю» стираю, Просто пишу: «Спасибо, Викулечка, целую». И мысленно про себя добавляю, куда я её целую. Закрываю глаза и воображаю, как я её буду целовать. Она одета в подвенечное платье, а я пробираюсь через ворох ткани к её ножкам. Прижимаюсь к ним, глажу, покрываю их поцелуями. Поднимаюсь выше и губами едва заметено покусываю «лепесток» её «розочки», погружаю в неё свой язычок.
— Юль, ты не ответила. Ты где сейчас? — тормошит меня Сашка.
— Просто задумалась, ничего особенного. — Я влюблённо смотрю на него, а сама думаю о ней.
Подъезжаем к дому. Я ещё ни разу здесь не была, поэтому немного волнуюсь: как-никак, я в незнакомом месте.
— Ты в порядке? — спрашивает меня Сашка.
— Да, — отвечаю, а сама думаю: «Нет, меня не должно быть здесь, хочу домой». Ну и ленивой же я стала! Просто там я всегда рядом с Викулей, могу ей позвонить. Можем встретиться и куда-то сходить, конспекты почитать, ей же надо академразницу ликвидировать. Хотя, похоже, она скоро по пятёрками перещеголяет меня.
Заходим в дом, здесь холодно. Я реально здесь мёрзну, в доме даже холоднее, чем на улице.
— Предки протопить забыли, — ворчит Сашка и что-то прокручивает в котле. А я сижу, закутавшись в тоненькую курточку, и дрожу.
Он обнимает меня, наваливается всем телом:
— Юу-у-улька, как же давно хотел тебя привести сюда! — А я не знаю, что сказать, мне холодно. Сашка берёт мои руки и начинает согревать их своим дыханием, дышит на них.
— Может, чайник поставить? — говорит он.