Черные Земли

Бауэр Белинда

Стивен красной ручкой проставил внутри мяча их инициалы. Все они сосредотачивались в центре плато. Шипкотт на карте не значился, но Стивен прикинул, что могилы находились где-то между ним и Данкери-Бикон. Три из них были на западном склоне самого Бикона.

До этого Стивен не знал точного расположения могил, и то, что он все время копал в правильном месте, обрадовало его. С другой стороны, полудюймовое расстояние на карте в реальности оборачивалось несколькими милями поросшей вереском местности. Но само упоминание придало ему сил.

Он аккуратно сложил листок и стал читать.

Первое

заседание суда состоялось десятого июня. Стивен понял, что обвинение сразу же захватило бразды правления. Так обычно начинается обзор матчей за неделю или американские телесериалы вроде «Скорой помощи»: «Из предыдущих серий нам известно, что…»

«Из предыдущих серий нам известно, что Арнольд Эйвери — серийный убийца».

Обвинитель по имени Притчард Квин Кью-Си представил Эйвери безусловно, неоспоримо, несомненно виновным. Речь его была настолько переполнена словами «бесчувственный», «хладнокровный» и «бесчеловечный», что в ней уже не было места для «возможно» или «предположительно».

Притчард Квин рассказал суду, как Эйвери подходил к детям, чтобы якобы спросить дорогу. Потом он предлагал подвезти их домой. Если ребенок соглашался, это означало верную смерть. Если отказывался, в большинстве случаев он все равно был обречен: Эйвери втаскивал его в машину через водительское окно.

Стивен был изумлен вопиющей дерзостью предприятия. Боже, как просто! Не надо преследовать, прятаться, хватать и бежать — ребенок просто подманивается поближе, на долю секунды теряет равновесие и оказывается во власти сильной и быстрой руки. Стивен представил ноги Билли, бьющиеся в открытом окне фургона. В животе закрутило.

— Сделай мне.

Стивен оторвался от газеты. Дэйви посадил розовые фигурки, добытые из шарика, на стол и пододвинул две из них поближе к Стивену, пытаясь соединить их.

— Что?

— Сделай!

— Что ты хочешь?

Дэйви скривил лицо:

— Они не слепляются! Почему они не слепляются?

Он напрягал пальчики, пытаясь соединить две фигурки, точно сила здесь имела решающее воздействие.

— Они и не должны слепляться.

Дэйви смотрел на фигурки с возрастающим неодобрением.

Стивен собрал с полу фигурки, нашел у стенки откатившийся красный резиновый мячик, бросил мячик и сбил одну из фигурок, бросил еще раз и сбил еще две.

— Понял? Вот так в них играют.

Лицо Дэйви выражало уже явное отвращение.

— Хочешь попробовать?

Дэйви помотал головой, постепенно осознавая, что потратил большую часть своих деньрожденных денег на нечто совершенно не заслуживающее интереса.

— Не хочу, — проговорил он со слезами в голосе. — Хочу свою «Кёрли-Вёрли».

— Когда мы будем уходить, мы ее заберем.

Еще не закончив, Стивен уже знал, что за этим последует.

— А когда мы будем уходить? Я хочу уже уходить!

— Скоро.

— Я хочу прямо сейчас!

— Дэйви, еще минутку.

Вместо ответа Дэйви бросился на грязный пол и стал колотить по нему руками и ногами.

— Заткнись! — крикнул ему Стивен, но было уже поздно.

В дверях появился Оливер, и им пришлось убраться.

Дождь прекратился, и солнце светило

изо всех сил, но машины все равно окатывали грязью зазевавшихся пешеходов.

Стивен понимал, что Дэйви с трудом поспевает за ним, но ему было наплевать. Он волочил младшего брата за собой, не обращая внимания на похныкивание и не замечая, что тот почти бежит. День насмарку. Они бывали в Барнстепле трижды в году: на Рождество, за покупками к школе в августе и на дни рождения. День рождения Стивена в декабре совпадал с рождественской поездкой, сегодня первое марта — день рождения Дэйви, — значит, до тех пор, пока мать привезет их сюда снова, причитая по поводу того, с какой скоростью у Стивена растет нога и рвутся рубашки, пройдут еще долгие месяцы.

А чего удалось достичь? Грубо срисованная карта да враг в лице Оливера — вряд ли он снова пустит в архив, а то и в саму библиотеку. Глупый Дэйви с его глупыми игрушками.

Но в безликой толпе прохожих Стивен вдруг стал различать лица — точно впервые обнаружил, что толпа состоит из отдельных людей.

Кто они, все эти люди? Фермеры? Аптекари? А может, извращенцы и убийцы?

Стивен вдруг испытал странный интерес к прохожим, приехавшим в Барнстепль за покупками. Эйвери тоже ходил за покупками. И соседи считали его нормальным. В книжке, которую Стивен читал под одеялом, приводились отзывы друзей и даже членов семьи, совершенно ошеломленных тем, что их обыкновенный сосед, сын, брат, кузен оказался маньяком-убийцей. Мысль о том, что кто-то подобный Эйвери разгуливает сейчас по улице, пугала. Стивен осторожно огляделся и покрепче сжал руку Дэйви.

Седой мужчина бросал на окружающих хищные взгляды, пока его жена ворковала у витрины «Монсун».

Девушка в грязной юбке бряцала на плохой гитаре и монотонно выводила «Белее мела». [7] Рядом на мокрой подстилке безучастно дрожала собака.

Мимо прошел парень — грязные светлые волосы, как у Курта Кобейна, каштановая бородка, тонкая ветровка на молнии. Один. Один — это хорошо или плохо? Стивен поймал его взгляд — лучше бы он этого не делал. Парень не проявил к нему интереса, но, может, это он нарочно? Может быть, он специально прошел мимо Стивена с Дэйви, чтобы развеять их подозрения, а вскоре вернется, ухватит Дэйви за другую руку и начнет с упирающимся, умоляющим Стивеном борьбу, в которой Стивену никогда не одержать победы, — а прохожие вежливо расступятся, чтобы не вмешиваться…

7

Песня группы «Procol Harum» с балладной психоделической музыкой и мистическим текстом.

— Стиви, больно!

— Извини.

Они были уже почти в «Банберис».

— Куда намылился, Лам?

Капюшонники.

У Стивена упало сердце. Он хорошо бегал, а страх придавал ему скорости. В субботу в Барнстепле он оторвался бы от них как нечего делать. Будь он один. Злость на младшего брата вспыхнула с новой силой.

— Никуда. — Стивен старался не смотреть на них.

— Мы идем к маме, — услужливо сообщил Дэйви. — Кушать пирожные.