Чёрные зеркала
Шрифт:
— Извини. Но удостовериться не помешает. Мы нынче на войне. Можешь войти в стену?
Хм… Я задумалась. А, правда, могу ли? Тело-то чужое.
— Попробую.
Я подошла к стене, опасаясь неудачи. Коснулась древних камней и попыталась сдвинуть с места. Они подчинились. Но тяжело, медленно. Пришлось попотеть. В буквальном смысле. А заодно сломать и без того неаккуратные ногти Иви.
— Хватит, — распорядился Элиас. — Лилит, остановись! Иначе потом не закроешь.
— Ух… — я вытерла пот
— Главное, получается, — подбодрила Рашель, подошла ко мне и обняла.
Я предпочла не заметить, как перекосилась Агния. Но кто виноват? Сама отказалась от роли подруги. А свято место пусто не бывает. Нашлась другая, гораздо вернее.
— Так какой план? — спросил Брайс.
— Пора просить помощи, — объявил Ульрих. — Мэтры, что нас страховали, теперь вместилища основателей. Элиас, можешь связаться с матерью? Отлично! Я тоже кое с кем пообщаюсь. Со специалистом по ведьмовским делам. Может, придет идея, что ведьмы делают на картинке в "Книге надежды".
Он вытащил упомянутую книгу под возгласы остальных.
— Ты вынес ее из берлоги? — рассердился Элиас.
— Пора признать, что сами мы не продвигаемся. Пока Агния не увидела картинку с горшками, мы не узнали, что это полуцветы. Пора и насчет ведьм посоветоваться.
— С мэтром Хогардом? — усмехнулась Юмми. — Тоже мне специалист.
— Нет. Кое с кем другим. С леди Габриэлой Ричмонд.
— Один ты не пойдешь, — распорядился Элиас.
— Разумеется. Лилит и Юмми идут со мной.
Я удивленно посмотрела на Ульриха. Плохая идея. Я в чужом теле, да еще Юмми. Но полуведьмак подмигнул в ответ, мол, всё пройдет как по маслу.
****
Ульрих не ошибся. Габриэла минут пять рассматривала мое лицо (в смысле, лицо Иви возле окна), но потом признала, что я — это я.
— Ты пока неопытный дух. Можно заметить признаки чужого присутствия в теле. Не стойте, как истуканы, — она кивнула нам троим на диван. — Садитесь
Сама она устроилась в кресле с чашечкой невесть откуда взявшегося кофе.
— Полагаю, орден зашел в тупик, коли аж трое его участников явились с кислыми лицами.
Юмми вытаращила глаза.
— Да, леди Габриэла всё знает, — подтвердил Ульрих. — Точнее, очень многое. Она близкая подруга герцогини Виктории и… — он замялся, но закончил фразу. — И моя мать.
Теперь расширились зрачки Габриэлы.
— Не много ли болтаешь, драгоценный отпрыск? — спросила проникновенно.
— Юмми знает о секрете семейства Бернарду. Как и о том, что я наполовину ведьмак. Она умеет хранить секреты.
— Ну разумеется, — проворчала Габриэла. — Из вас всех она самая не глупая. И решительная. В хорошем смысле. Не как Лилит, вечно идущая напролом. Иначе. Не каждый
Юмми порозовела от смущения и пробормотала, что не сделала ничего особенного. Габриэла погрозила ей пальцем, мол, не принижай заслуги, и спросила Ульриха:
— Ну? Что за дело?
Он достал последнюю ценность ордена.
— Это "Книга надежды".
Габриэла опешила в первый момент. А потом расхохоталась.
— Идиотская легенда для охотников за магическими диковинками.
— Вовсе нет.
Ульрих, не реагируя на матушкин насмешливый взгляд, объяснил, что на поисках книги настаивала призрачная Маргарита. Рассказал о картинках, повествующих о жизни участников ордена. О шести особенных рисунках и двух связанных между собой.
— Мы думаем, поврежденные горшки — это полуцветы в лунной башне. Но что делают ведьмы над ней?
Габриэла больше не веселилась. А когда взяла «Книгу надежды» в руку и открыла упомянутую картинку, на лице отразилась тревога.
— Это старинный обряд, — проговорила она после долгой паузы. — Видишь, как ведьмы держат руки? Как скрещены пальцы у первой и третьей? Они лечат сердце.
— Что лечат?! — вскричали мы втроем одновременно.
— Его самое, — Габриэла заставила чашку с недопитым кофе улететь на столик взмахом руки. — В старину так лечили сердечные болезни. Именно реальные болезни, а не любовные недуги. Но потом этот способ перестали использовать. Появились новые, менее… хм… энергозатратные. Здесь же требовалось много различных предметов, чтобы тянуть силу, а еще пара дюжин ведьм. Именно ведьм, не ведьмаков.
Юмми потерла лоб, будто это движение помогало яснее мыслить.
— Что же получается: ведьмы способны вылечить сердце? Сердце Гвендарлин? А предметы, те, что «поделятся» силой — это горшки, то есть, полуцветы?
Мы с Ульрихом обменялись взволнованными взглядами, а Габриэла развела руками.
— Если верить картинкам, всё именно так. Остается вопрос, что за энергия вытянется из полуцветов. Магическая? Но она у них поврежденная. Или же…
— Жизненная, — закончила я мрачно.
Проклятье! Не убивать же полуцветов предлагает "Книга надежды", в самом деле?!
— Нет, это не жертвоприношение, — заверила Юмми. — Гвендарлин так не поступает.
— А как же энергия, что веками отдавали участники ордена, а заодно и все темные? — напомнил Ульрих. — А еще дух, пожертвовавший собой.
— Это был выбор самого духа, — не согласилась Юмми. — Что до энергии учеников, ее забирали понемногу. Речь не шла о лишении жизни.
— Только о вырождении, — напомнила я.
Но светлая девчонка и тут поспорила. Мол, никто не умер, а только не родился. Это разные вещи. Несравнимые.