Черным летом
Шрифт:
— Это уж вы, Иван Сергеевич, напрасно черноты подпускаете, — возразил я бодрым голосом. — При вашем положении вам не к лицу такие мысли выкладывать представителю партии. ЦК вас, тамбовцев, центром революции считает, а вы… Главного (я имел в виду Антонова) мы уже оповестили. Если не появится, мы его ждать не будем. Вас выдвинем!.. Но, однако, здесь не место вести такие разговоры. Обсудим все на совещании… А такие настроения, повторяю, надо отбросить!..
Матюхин молча повернулся и подошел к Котовскому.
— Надежно ли охраняется деревня? — спросил он.
— Об этом можете спросить у ваших делегатов, — усмехнулся Котовский. — Они все сами видели…
— Муха
Матюхин начинал понемногу успокаиваться.
— Как будем размещать ваших бойцов? — обратился к нему Григорий Иванович.
— Знаете, — произнес Матюхин, немного подумав. — Разместим их отдельно от ваших. Вы народ украинский, а мы русские. Еще, чего доброго, перессорятся, шум подымут… Лучше отдельно. Вы — по одну сторону улицы, а мы — по другую…
— Ну, как хотите, дело ваше…
И Котовский отдал приказание нашим квартирьерам разместить «гостей» по избам.
— Коней не расседлывать и в конюшни не ставить! — приказал Матюхин.
Мы с Котовским незаметно переглянулись: этот матерый волк был очень осторожен и, видимо, все же имел какие-то подозрения. Я дал знак Эктову — приглашайте в избу на совещание.
— Командиры соединяющихся частей! — громко сказал Эктов, снова войдя в роль «главного человека». — Я открываю совещание. Прошу всех следовать за мной. Совещание будет вот в этом доме. Там уже все приготовлено…
Матюхин и его командиры стали подниматься на крыльцо, грузно топая сапогами по ступеням.
7. «Совещание» о походе на Москву
Это была просторная, крепкая изба какого-то деревенского богатея с целым иконостасом в восточном углу. «Совещание» мы решили провести в большой комнате и задолго до приезда мятежников продумали все до мелочей. Матюхина и его «свиту» мы договорились усадить в правый угол, под иконами, загородив «гостей» столом. Сами же мы должны были держаться ближе к двери, чтобы не выпустить антоновцев наружу. Окна плотно закрыли на задвижки.
— Пожалуйста, садитесь сюда! — пригласил я с радушной улыбкой, указав «союзникам» на скамейки и табуретки за столом, под образами. — По русскому обычаю для гостей — почетное место…
Антоновцы стали размещаться за столом, с шумом двигая табуретки и скамейки. Только один из них не хотел залезать в угол. Он наотрез отказался от любезно предложенного ему места и сел ближе к нам прямо на пол рядом со столом, положив винтовку на колени. Это был эсеровский «комиссар» из Тамбова. Из всех наших «гостей» он был, наверное, самым подозрительным и настороженным; он словно нутром своим чувствовал что-то неладное и — нетрудно было это заметить — держал себя «на боевом взводе», готовый каждую секунду ко всяким неожиданностям. Он-то чуть было и не погубил нашего комбрига. Но об этом пойдет речь позже…
Комнату освещал сальник — «моргасик», который стоял на столе… Когда «гости» и мы рассаживались по обе стороны стола, по пустым стенам, по иконам бродили широкие тени.
Нас было двенадцать. Их — около пятнадцати.
Наконец, обе «договаривающиеся стороны» уселись за столом. Эктов встал и произнес несколько фраз и тут же слово предоставил мне.
Отчетливо помню я до сих пор эту минуту… Помню, как я поднялся со скамьи и взял в руки листки с моим «докладом». Николай Гажалов, начальник особого отдела бригады, поднял со стола «моргасик» и стал мне светить. Живые руки — не железная подставка, и свет коптюшки словно оживил тени и
Я считался неплохим оратором, умел владеть собой в трудные минуты, но тут вдруг замолк и не мог сразу найти первых, вступительных слов. Пауза длилась всего лишь десяток секунд, но мне она показалась долгой.
В сенях и за окнами вдруг послышался шум, который насторожил «гостей». Как выяснилось, повздорили наши и матюхинские коноводы. Настороженные матюхинцы не хотели ставить своих лошадей в сарай, хотя мы готовы были высыпать в кормушки весь овсяной запас.
Котовский быстро вышел в сени и сказал:
— Потише, господа! Вы мешаете совещанию…
Вслед за Котовским спокойно, не торопясь, вышел из избы и командир первого полка (он же «есаул») Иосиф Попов, которому была поручена «охрана совещания». Мы почувствовали себя немного спокойнее: Попов должен был предотвратить подобные стычки.
Этот маленький инцидент немного разрядил напряженное состояние и позволил мне начать доклад.
— Как лучше, господа командиры, — заговорил я, — прочитать резолюцию всероссийского совещания партизанских сил или просто изложить основные положения принятых совещанием решений?
— А ты попроще, попроще, — буркнул Матюхин. — Да поближе к делу. Так-то оно лучше будет.
— Правильно, — поддакнул тамбовский «комиссар» с винтовкой на коленях.
— Хорошо, так и поступим…
Я начал «доклад»… Стал рисовать перед матюхинцами самые светлые, радужные перспективы. Блистательные победы над Красной Армией и власть над Тамбовщиной да и над всей Россией-матушкой ожидали их, по моим словам, в самом недалеком будущем. Я обещал им полную поддержку со стороны «дружественных государств» и деньгами, и оружием, и всяким военным снаряжением, и даже новой интервенцией. От славных «партизан» Тамбовщины требовалось мобилизовать все свои силы, храбро и победоносно действовать по директивам из подпольного эсеровского центра в Москве.
Постепенно хмурые лица бандитов просветлели. Слушали они доверчиво, руки их уже не лежали на револьверах и гранатах, подвешенных к поясам. Как им, загнанным в последний лесной угол, хотелось поверить в то, что еще не все проиграно, что они еще разделаются с большевиками! Даже тамбовский «комиссар» не смотрел уже так подозрительно. Он даже попытался закурить, обшарил карманы и, не найдя табак, с досады махнул рукой и снова взялся за карабин.
— Я глубоко удовлетворен нашей с вами встречей, господа, — говорил я, совсем уже войдя в роль. — Думаю, что не ошибусь, если скажу: здесь нет «сторон», а есть верные союзники, командиры двух крупных кавалерийских соединений центра и юга России, сражающихся во имя общих политических целей и идеалов. Юг представлен атаманом Фроловым, прославившимся мужественной борьбой на Украине… Сожалею, что среди нас нет Александра Степановича, верховного главнокомандующего тамбовскими повстанцами. Он продолжает лечение… Но, как известно, во время военных действий отсутствие верховного командования нельзя допустить даже на короткое время. ЦК партии социалистов-революционеров остановил свой выбор на Иване Сергеевиче Матюхине, и я уполномочен сообщить вам об этом. Ивану Сергеевичу надлежит принять на себя руководство главным оперативным штабом партизан Тамбовщины. Заместителем его рекомендовано назначить Павла Тимофеевича Эктова… Что же касается вопроса о командующем объединенными силами, то предлагаю решить его в более узком кругу… Итак, господа, я заканчиваю. Объединенными силами наших частей — вперед, на Тамбов и Москву! После меня слово взял «атаман Фролов»: