Черными нитями
Шрифт:
Д-Арвиль явно не умел отдыхать и не давал отдыха своим практикам. Он находил для них новое задание каждый день. Другие ворчали: почему Третье отделение стало заниматься тем, что раньше делало Первое и Второе? Рейн только отмахивался от их слов. Он был рад: им платили за каждое задание, и этот месяц обещал неплохое жалование. К тому же Энтон сдержал обещание и лично следил за выполнением заданий — если показать себя, можно продвинуться.
— Ну же! — послышался торопливый шепот снизу.
Рейн огрызнулся. Пусть сами попробуют
Рейн добрался до второго этажа и залез на подоконник, достаточно широкий для того, чтобы сесть.
Дом был хорошим: водосточные трубы, кирпичи, в которые легко втыкались альпинистские крючки, удобные подоконники. Идеальный объект для воров, убийц и практиков — впрочем, одно и то же.
— Ждём, — послышалось снизу, и старшие тенью скрылись за углом.
Окно стояло нараспашку. Парень три ночи подряд спал с открытым окном и сегодня тоже не изменил своей привычке.
Месяц назад по городу пронеслась весть: Офан И-Вейн пропал. За расследование взялись все: полицейские, инквизиторы, гвардейцы. Сначала каждый тайно лелеял надежду, что именно он найдёт одного из богатейших людей Лица, спасёт и получит кругленькую сумму. Однако сын Офана, Гинс, объявил, что отец оставил после себя много долгов и начал распродавать имущество. Парень переехал из богатого, хорошо охраняемого особняка в этот трёхэтажный дом, где сдавались комнаты семьям среднего достатка.
В городе поверили, что Офан взял деньги не у тех людей, но не смог вернуть их, и они получили своё другим способом. Так или иначе, Гинс не показывал особой скорби по отцу и продолжал коротать вечера в игорных домах.
Полиция подозревала торговых партнёров И-Вейна. Гвардия — слуг. Инквизиция решила проверить его сына и установила за ним слежку. На прошлой неделе молодой человек купил билет на корабль, плывущий во враждебный Ленгерн — королевство на восточном континенте Арлия. Выяснилось, что парень не только играл, но и разговаривал с ленгернийскими послами, которые прежде были частыми гостями в доме его отца.
Д-Арвиль забрал дело в своё отделение и решил, что с Гинсом нужно поговорить. Стены Чёрного дома обладали удивительной «магией»: в них начинали разговаривать даже немые. Энтон выбрал несколько практиков и старших инквизиторов и отправил их за парнем.
Рейн осторожно заглянул в комнату. Светлые, с грязными разводами занавески колыхались на ветру. На полу беспорядочно валялись книги, письменные принадлежности, одежда и остатки еды. В комнате стоял запах пыли, который мешался с тяжёлым ароматом дешёвого виски. «Свинья», — подумал Рейн и спрыгнул на пол.
Гинс И-Офан растянулся на кровати и спал, свесив одну ногу. Одеяло упало на пол, и его крепко сложенная фигура
Он склонился над парнем и одной рукой приставил нож к его горлу, а другой крепко зажал ему рот и нос. Гинс резко открыл глаза и попытался дёрнуться, но Рейн крепкой хваткой прижал его к кровати.
— Тихо, — шепнул он. — Сейчас ты встанешь и пойдёшь со мной.
Гинс дёрнул головой. Рейн убрал руки и сделал шаг назад. Парень медленно поднялся, а затем ловко прыгнул вперёд. Практик перехватил его кулак и правой ногой ударил Гинса под коленную чашечку. Тот сразу осел. Рейн подскочил к И-Офану и с силой надавил на плечи, заставляя садиться всё ниже.
— Я же сказал, тихо. Что, уроков у Х-Файма не хватило?
— Откуда знаешь? — процедил Гинс.
Рейн ухмыльнулся. Он хотел сделать ставку на Д-Арвиля и то, что новый глава мог ему дать. Стоило показать себя. Рейн решил, что ему мало информации, которую дали практикам, и взялся за дело сам. Вечера парень проводил в игорных дома, это верно. Но каждое утро он занимался фехтованием под руководством кира Х-Файма, старого гвардейца, а днём изучал арлийский.
— Твой отец много о тебе говорил.
Гинс открыл рот от удивления.
Рейн повесил нож на пояс и протянул ему руку.
— Вставай-ка. Нужно о многом поговорить, только не здесь.
Парень не принял руки и поднялся сам. Он выпрямился и сразу стал выше Рейна на добрых полголовы.
— Кто ты вообще такой? Что тебе надо?
Рейн ещё на земле снял маску. Чёрная одежда никак не выдавала его принадлежность к Инквизиции — мало ли кто носил этот цвет. Он склонил голову и ответил:
— У меня сообщение от твоего отца.
Аст рядом вздрогнул. Сердце быстро скакнуло.
Рейн знал: если он захочет увести Гинса втихую, это не пройдёт. Парень не из робкого десятка и переполошит весь дом, но не уйдёт. Усыпить его и дотащить на себе он был не в силах. Отдать дело другому практику — тоже, ни за что. Оставалось одно: рискнуть.
— Ты не мог! — воскликнул Гинс и сразу замолчал. Рейн напрягся. Не мог что? Успеть доставить ответ? Передать сообщение от умершего человека?
— Идём, я расскажу всё.
Гинс не двигался с места.
— Терять нечего, — подбодрил Аст. Рейн снял с пояса кинжал, револьвер и бережно положил их на кровать. Он развёл руки в разные стороны и прямо посмотрел на Гинса.
— Я безоружен.
— Ты и без оружия справишься.
— Я — ноториэс. Ты должен понимать.
Гинс медленно кивнул. Рейн едва сдержал довольную улыбку.
О богатстве И-Вейна ходили десятки слухов, но ещё больше историй рассказывали о его жизни. Он набрал себе охрану из ноториэсов, и одно только это вызывало множество пересудов. Увидев одного из них, Гинс мог поверить, что его прислал отец.