Черный абеллург
Шрифт:
Хвала Эрину, бенона хватило на всю дорогу. Когда они прибыли в Сантару, Великая Ночь подходила к концу. Правда, солнце ещё не вступило в свои права. Небо застилали тучи, и над землёй висел густой туман, поэтому ночи ещё были темнее, чем обычно, а днём царил серебристо-голубой сумрак, и только местами вспыхивали проблески света.
— Юный бог просыпается, с трудом приподнимает сонные веки, — говорил Айнагур валлонам, которые зачарованно озирались на краю долины Улламарны. Только что закончился трудный спуск. С этой стороны хребта горы оказались гораздо круче. — Он ещё совсем юн. Он не окреп. Мы должны немного подождать, и бог явит нам свой прекрасный лик. Но мы должны встретить его достойно. Не на этих разбитых тайпах, грязные и оборванные. Разве так встречают бога? Мы должны приготовить для Эрина дворец. И только тогда он спустится к нам как обычно. Вы хотите снова увидеть своего бога?
Этих слов
Айнагур и Кингам впервые применили здесь своё новое взрывное устройство. Они собирались испытать его весной в пустыне за Саррондоном, но пришлось испытать его в бою. Испытание прошло успешно. Юный бог получил лучший дворец Сантары.
А дворцов здесь было много. Здесь зодчий перед строительством не показывали заказчику тщательно разработанный проект, но каждый дворец поражал своей красотой и оригинальностью планировки. Здесь охотник в каком-нибудь глухом селении, делая стрелу для лука, мог увлечься и просидеть целый день, украшая её рисунками или оперением, и никто бы сроду не поднял его на смех. Здесь не было ремесленников, потому что все были художниками. Здесь не было поэтов, наверное, потому, что поэтами были все. Здесь никто никого не учил петь и танцевать, но пели и танцевали все, а стихи и песни, казалось, рождались сами, как цветы из земли. Или как ручьи после дождя. Здесь не писали писем, но друзья и родичи общались друг с другом в любое время суток, даже если жили в разных концах Сантары. Здесь по сути не было письменности, но люди знали всё, что творилось в их стране с незапамятных времён. Тут, конечно, ещё следовало отделить правду от вымысла, но это было совершенно невозможно, ибо здесь самое невероятное становилось повседневной реальностью. За это-то Айнагур и возненавидел Сантару. И ненавидел до сих пор. В Валлондоле ему тоже доводилось сталкиваться с необычными явлениями, но он почти всегда находил им какое-нибудь объяснение, порой не очень убедительное, но всё-таки… Там, в Валлондоле, тоже верили в колдунов, некоторые даже тайно их посещали. Тайно. Все эти дела, связанные с колдовством, вызыванием духов, были окутаны тайной и, наверное, поэтому привлекали людей. Здесь же колдовство считалось делом обычным. И когда Айнагур сталкивался с ним, он попросту терялся.
Сантара. Страна, где живут боги. Страна чудес. Сказочно-прекрасная земля, по сравнению с которой померк строгий бледно-голубой Валлондол. Те, кто его покинул, всё равно по нему тосковали, но родившиеся здесь, в Сантаре, вряд ли захотели бы переселиться отсюда в страну, похожую на родину своих предков.
Сантара. Она поразила их даже в конце зимы, едва они увидели с горы Ай-Турн подёрнутую сумраком долину Улламарны. А весной, когда всё зацвело, измученные беженцы поняли, что они действительно попали в обетованную страну. И казалось невозможным не верить в древние легенды про блаженную обитель богов. Где же им ещё жить, как не в Сантаре? Здесь каждый цветок так прекрасен, что можно любоваться им целый день, забыв о времени и обо всём на свете. Здесь тебя всюду окружают боги, ты везде ощущаешь их присутствие, и душа то и дело сладко замирает в ожидании чуда. И всё невероятное кажется возможным. Чему удивляться, если ты попал в страну богов?
Когда богов много, трудно заставить всех поверить в одного. Это Айнагур понял ещё в Валлондоле. Здесь были солнцепоклонники, но они уважали и других богов. Первые два цикла прошли в ожесточённой борьбе за утверждение истинной веры. Совершенное оружие и опыт ведения войн помогали валлонам, которые по численности сильно уступали сантарийцам. Правда, вскоре выяснилось, что у местных колдунов тоже есть страшное оружие, в природе которого Айнагур до сих пор не разобрался. Зато ему было на руку то, что валлоны стали до смерти бояться сантарийских колдунов и, естественно, прониклись к ним жгучей ненавистью. Тем проще было объявить войну и самим колдунам, и их богам, у которых они якобы черпали силу.
Но воевать до бесконечности нельзя, а на такой прекрасной земле война казалась совершеннейшим кощунством. Да и одной силой ничего не добьёшься — это Айнагур понял за много лет своего правления ещё там, в Валлондоле. Другие абеллурги понимали это не хуже его. Давить следует самых страшных противников, а с народом надо заигрывать. Особенно с молодёжью. Ведь она как правило клюёт на всё новое, и блага, даруемые цивилизацией, не оставляют её равнодушной. Неслучайно теперь молодёжь со всех концов Сантары едет в Валлондорн — так сейчас называется центр страны, где раньше был город Тиннутама. Вернее, город-то остался, просто называется
Что касается языка, то понять друг друга оказалось не так уж и трудно. О сходстве валлонского и сантарийского говорили ещё участники той знаменитой экспедиции. А через двадцать лет после переселения в Сантару Айнагур вплотную занялся сравнением и исследованием этих двух языков. И обнаружил, что они действительно родственны. Он даже сумел восстановить некоторые древние формы и корни, к которым восходили те или иные слова. Валлонский язык казался ему более звучным, поскольку в нём преобладали звонкие согласные, сантарийский же был мягче и мелодичнее. Звук [д] здесь часто заменялся звуком [т], а [р] и [л] звуком [н]. Увлёкшись сравнением языков, Айнагур даже составил таблицу, где привёл восстановленные им древние корни во всех их вариантах, получившихся в результате чередования звуков, и слова из сантарийского и валлонского, в которых эти корни выявлялись. Причём таблица постоянно дополнялась. Айнагур то и дело к ней возвращался. А началось всё вот с чего: он заметил, что у сантарийцев и у валлонов есть слова, одинаковые и по значению, и по звучанию. Одинаковые или просто очень близкие. Во-первых, это имена древних богов, во-вторых, названия некоторых животных. Здесь, в Сантаре, тоже были турны, хайги, хургалы. И называли их почти так же. Хайгов в ряде говоров называли айгами, а хургалов — харгалами. Первое исследование Айнагура было посвящено корню — *гур-/-*хур-/-*хар-, за которым, по данным обоих языков, закрепились значения "ловить, охотиться, преследовать, охотник, хищник". Он восстановил древнейшие формы корня с глухим и звонким начальным звуком.
– /х/вар- варг — название птицы (валл.)
– *хвр- -хар- харг — название птицы (валл.), харгал — хищное
животное (сант.)
— хур- хургал — то же, что харгал (валл.)
— гар- Гарт — мужское имя (сант.)
— гвар- Гварна — женское имя (валл.)
– *гвр- -гур- Гурд, Айнагур — мужские имена (валл.), мангур —
пустынный хищник (валл. и сант.), гурния —
хищная рыба (валл.)
— гор- Кармангор — название вулкана (валл.)
Суффикс — г-/-х- и в сантарийском, и в валлонском имел значения "живое существо, действующее лицо", так же, как и суффикс — д-, который просматривался в валлонских именах Ральд, Гурд, Вирда и соответствовал сантарийскому суффиксу — т-, выступающему в имени Гарт.
Айнагур выяснил, что слово мангур, название священного животного бога Маррона, первоначально звучало как маргур — от мар «камень» и гур «хищник». Маргур — "каменный хищник". Айнагур нашёл эту форму в каком-то древнем источнике. В дальнейшем произошла ассимиляция — звук [р] перешёл в [н]. Название лимна Саррондон сперва звучало как Саррондорн — "сухое место". Дорн — "место, поселение, город". Оказалось, что и название Линдорн в древности звучало как Лирндорн — "поселение лирнов". Потом звук [р] выпал, и долгое время считали, что название лимна происходит от имени бога Линда. К тому же там было озеро Линд. В обоих названиях — Саррондон и Линдорн звук [р] исчез в результате одного и того же фонетического процесса.
Айнагуру удалось истолковать и название вулкана Кармангор. Выяснилось, что первоначально оно звучало Кармаргор или Кармаргур. Он выделил в этом слове целых три древних корня: — кар- "огромный", — мар- «каменный» и — гор-/-гур- «хищник». Получается "гигантский каменный хищник", "гигантский мангур". Подходящее имя для слуги Маррона, которого повелитель камней превратил в гору. Замену [р] на [н] Айнагур обнаружил и в сантарийском названии той зловещей птицы, которой он так боялся. В центральных говорах Валлондола её называли харг, на востоке и на севере — варг (оба слова из древнего *хварг). В Сантаре священную птицу Танхаронна называли ванг. Сантарийский язык почти не сохранил сочетания — рг- в конце слова. Видимо, первое значение корня *-хвр-/*-гвр- было "ловить, преследовать, охотиться". Валлонское имя Гурд означало "ловец, охотник", а сантарийское имя Гарт переводилось как "ловкий, быстрый". Старший брат Ральда Гурд, последний правитель Линдорна, и вправду был заядлым охотником. Он погиб, когда гвардия Эриндорна штурмовала Белый замок. И оба его сына тоже.