Черный альбатрос
Шрифт:
Он по-своему истолковал бегство Марики. Недаром говорят, что каждый судит по себе. Троян решил, что девчонка что-то пронюхала и, как кошка, почувствовала угрозу. С её исчезновением всё осложнялось.
— Как она там, одна-одинёшенька? Переживает, наверное, что надоумила нас идти на болото, — сетовал Прошка.
«Как бы не так! Хитрая тварь и на этот раз извернулась и избежала опасности», — подумал Троян, а вслух сказал:
— Надо во что бы то ни стало её найти.
— Как же мы её отыщем? Лес большой, — пригорюнился Прошка.
— Думаю, она ненадолго
Глава 16
Паучья башня
Марика вышла из лесу, когда солнце клонилось к закату. Впереди простирался обширный луг. Лишь кое-где на нём росли редкие деревья, отбрасывая длинные, вечерние тени.
Вдалеке виднелись крепостные стены неизвестного города. Их окутывала лёгкая дымка, придавая городу сходство с миражом. В стороне от городских стен высилась одинокая башня. Её было трудно разглядеть. На фоне закатного солнца вырисовывался лишь тёмный силуэт, похожий на шахматную туру.
Марика заколебалась, не зная, в какую сторону отправиться. Башня находилась гораздо ближе, но в ней было что-то зловещее: то ли оттого, что она стояла особняком, то ли потому, что против солнца казалась совсем чёрной.
Поразмыслив, Марика выбрала город. Там для одинокой путницы всегда найдётся кусок хлеба и ночлег. Девочка подоткнула юбку, чтобы было сподручнее идти, и прибавила шагу в надежде, что успеет к городским воротам до наступления ночи.
Густая трава щекотала голые лодыжки. Вокруг было необычайно красиво. Луг пестрел всеми красками и оттенками. Белые венчики ромашек соседствовали с алыми огнями маков. Растрёпанные васильки — с аккуратными шишечками клевера. Кое-где островками возвышались розовые конусы иван-чая. Жёлтые цветы лютиков и пижмы яркими пятнами выделялись на фоне зелёной травы.
Марика старалась не наступать на цветы, поэтому продвигалась вперёд гораздо медленнее, чем ей бы хотелось. Прежде ей не доводилось встречать такого разнообразия полевых цветов в одном месте. В этом обилии было что-то искусственное. И вдруг Марику осенило: у каждого из этих растений была своя пора цветения, а здесь все они цвели одновременно. Откуда ей было знать, что в Безвременье не существовало времён года.
Подивившись странной причуде природы, Марика пошла дальше. Она уже смирилась с тем, что не успеет добраться до города и ей придётся ночевать под крепостными стенами, когда неожиданно вышла на просёлочную дорогу. Судя по всему, по ней ездили нечасто. Ухабистая и узкая колея заросла сорняками, и всё же идти по проторённому пути было гораздо легче.
Девочка ускорила шаг. Скоро она поравнялась с одинокой башней. Солнечные лучи уже не мешали рассмотреть зубчатые стены, сложенные из почерневшего от времени камня. Вблизи башня казалась ещё более мрачной, чем издалека. Может быть, виной тому был закат, исчеркавший небо алыми полосами.
Багровый диск солнца коснулся горизонта. Его отблески зажгли пожар в оконных витражах,
Марика была рада, что до наступления ночи она уйдёт далеко отсюда. Она, не останавливаясь, прошла мимо, но дорога сделала петлю и снова привела её к разверстым воротам башни. Девочка в нерешительности остановилась. Далёкий город манил усталую путницу обещанием спокойствия и пристанища хотя бы на одну ночь. Но разве ночь отдыха поможет ей сбросить с себя клеймо несущей беду? Дорога неслучайно привела её к зловещей башне. Значит, сейчас она должна быть здесь. Тот, кто бежит от испытаний, никогда не достигает цели. Марика решила положиться на судьбу.
Над аркой ворот красовался герб в виде паука, сидящего в центре паутины. Не встретив ни души, Марика пересекла вымощенный булыжником внутренний двор и постучала железным кольцом в массивную дверь в надежде, что хозяева её слышат. Время шло, но никто не спешил ей навстречу. Поняв, что она ждёт напрасно, девочка налегла на тяжёлую створку. Дверь нехотя уступила и, издав протяжный стон, приоткрылась.
Марика вошла под своды башни и поёжилась. Несмотря на то что на улице было тепло и ещё не отгорел закат, здесь царили вечные сумерки, и от каменных стен тянуло холодом.
— Эй, есть тут кто? — крикнула девочка.
Ответом ей была тишина. Казалось, пауки были единственными обитателями здешних мест, недаром их сородич красовался над воротами. Паутина густо оплела все углы и свисала с потолка. Природных ткачей никто не тревожил. Паутину не сметали годами. Она была лохматой от пыли и походила на грязную паклю.
За следующей дверью находился центральный зал. Здесь было значительно светлее. Лучи заходящего солнца просачивались через витражи и багровыми пятнами растекались на полу, будто раненый зверь метался по залу, оставляя за собой кровавые следы.
Вдруг у Марики волосы встали дыбом. Она увидела возле стены окровавленного человека. Девочка опрометью бросилась прочь, но едва слышный стон заставил её остановиться. Человек нуждался в помощи. Превозмогая страх, Марика вернулась в зал и поняла, что игра солнечных лучей, преломлённых через стёкла витражей, сыграла с ней злую шутку. Она приняла за раненого ссохшийся, пыльный манекен, подвешенный за верёвку к потолку. Впрочем, он был здесь не один. Подобные предметы декора висели вдоль всех стен. В них было что-то жуткое и отвратительное.
У Марики к горлу подступила тошнота. Ночевать в открытом поле было куда приятнее, чем оставаться в этом зловещем месте. Она решительно направилась к выходу, когда снова отчетливо услышала стон. Он доносился из-за колонн. Ей не могло почудиться.
Марика пошла на звук. Она старалась ступать как можно мягче, и всё же шаги по каменному полу гулко разносились в тишине. За колоннами находилось довольно просторное помещение без окон. Свет сюда проникал через круглое отверстие в потолке, отчего освещена была только середина комнаты.