Шрифт:
Подниматься по узкой горной тропинке помогает тяга к прекрасному и жажда открытий, а спускаться — эйфория от увиденного и чувство голода. Картина, открывшаяся нам, потрясала. Мы — это три студента последнего курса машиностроительного факультета, гуляющие в каникулы по горам. Свернув вместе с очередным изгибом быстрой речушки за поворот, наша троица достигла цели своей небольшой экскурсии. Перед нами возникла огромная отвесная скала и выступающий над ней язык ледника, из-под которого на ближайший выступ падал мощный поток кристально чистой воды.
Разбившись на три рукава,
Взбодрённые природным душем, мы резво пошли назад, к разбитому всего в трёх километрах от водопада, лагерю. Туристы-спортсмены называли таких, как мы, пикникёрами. Нам не важно было, сколько километров и по какой сложности маршруту протопать. Мы шли не спеша, наслаждаясь красотой гор и любуясь прозрачностью рек. Увидев особенно живописное место, останавливались, разбивали лагерь и бродили по окрестностям.
В этот раз на стоянке нас ждал сюрприз. Все три рюкзака валялись вокруг палатки, выпотрошенные до основания. Вещи и продукты оказались разбросанными. Пятый год каждое лето мы проводим в горах, но такое случилось впервые. Никаких следов хулиганы не оставили. Быстро проведя ревизию, мы обнаружили, что пропал только хлеб.
— Наверное, это крысы — предположил Стас, самый крепкий из нас и начисто лишённый воображения. Зато в логике ему трудно отказать.
— Да? А зачем им понадобилось раскидывать вещи? И почему они не тронули концентраты? — внимательно разглядывая брикеты гречневой каши, начал задавать вопросы Никита.
Он был на два года старше нас со Стасом — в институт поступил после армии — и самым опытным. Высокий и худощавый, ещё со школы увлекающийся скалолазанием, Никитос, как мы его звали за греческий профиль, считался у нас главным.
— Потому что они умные и есть такую гадость не станут.
Стас ходил в качалку и следил за своим питанием. Концентраты он ненавидел настолько, что готов был даже готовить себе отдельно. Мирился здоровяк с ними только из-за того, что часто ничего другого попросту не было. Порыбачить или подстрелить кеклика — горную куропатку — удавалось не всегда.
Наскоро приготовив ужин, мы сели у костра и принялись поглощать содержимое котелка. Перед едой, по традиции, отметили посещение новой достопримечательности. Правда, то ли водка оказалась палёной, то ли охладиться в речке не успела… в общем — тяжело пошла.
Необходимый объём спирта, который мы обычно брали в поход, добыть не получилось, и мы заменили недостающую часть водкой. Пометили фляжки с жидкостью покрепче черепом и договорились, что наливаем из них, как и раньше, по нижней заклёпке наших алюминиевых кружек, а из непомеченных — по верхней.
Во время ужина Никитоса потянуло на мистику — стал рассказывать легенду о чёрном альпинисте. Мы уже слышали эти байки,
— Может, нас посетил именно он?
Наш предводитель любил задавать вопросы.
— Ну, тогда нам ничего не грозит, хлеб твой призрак получил — ответил Стас.
По легенде чёрный альпинист вредил только тем, кто отказывал ему в просьбе.
Поговорили ещё немного и пошли спать. Утром меня разбудил холод. Почему-то лежал я не в палатке, а возле неё. Недалеко от меня спал Никита. Только Стас храпел на своём месте. Это меня несколько озадачило. Про чёрный призрак ходила ещё такая байка, что это сорвавшийся с ледника альпинист, которого его напарник по связке не захотел вытаскивать и перерезал верёвку. Теперь погибший ходит по горам и заглядывает всем в лица — ищет товарища. По ночам он даже вытаскивает за ноги туристов из палаток.
Я разбудил Никиту и сразу пожалел об этом. Бедняга побледнел, когда увидел, где проснулся. Вместе мы растолкали Стаса. Наш амбал спросонья непонимающе похлопал глазами и молча пошёл умываться. Вернулся он с улыбкой от уха до уха.
— А вот и ваш чёрный альпинист — сказал Стас, показывая череп на фляжке, вытащенной из речки, которая нами использовалась в качестве холодильника — ребята, мы вчера в темноте по верхней заклёпке спиртяги хлопнули вместо водки. Вы просто вырубились там, куда смогли дойти.
Объяснение немного успокоило, но нехорошее чувство осталось. Проголосовав два против одного, мы наскоро позавтракали, свернули лагерь и пошли искать другое место. Через четыре часа остановились на обед. Хмурый Стас смотрел, как булькают в котелке ненавистные концентраты и вдруг расплылся в улыбке. Проследив за его взглядом, мы увидели четырёх девушек, вышедших из-за поворота тропы.
Нельзя сказать, что туристки были красавицами, но нам, двадцатитрёхлетним парням, две недели видящим только небритые физиономии друг друга, они показались феями. Гостей мы приняли как полагается. В котелок отправилась дополнительная банка тушёнки и одна из трёх, недавно найденных, головок дикого чеснока.
Поначалу девушки держались напряжённо, но постепенно разговорились. Окончательно удостоверившись, что опасности для них мы не представляем, рассказали жуткую историю. Оказывается, сегодня ночью одну из них вытащил за ноги из палатки какой-то страшный человек. Пострадавшая рассказала, что он был чёрный, как негр, и от него противно пахло.
Услышав это, Никита побледнел. Именно так легенда описывала чёрного альпиниста. Стас же, как всегда, в байки не верил.
— Да, история неприятная. Это бомж какой-нибудь. Всё время на солнце, да ещё в горах, вот и почернел. Тем более, в темноте все кошки черны. А воняет — так в такой речке особенно не искупаешься. Не бойтесь, теперь вы под нашей защитой, никто вас больше не тронет.