Чёрный алтарь

Риз Лаванда

Мариэль с удивлением посмотрела на странного человека, на улице уже темнело, моросил дождь, а он не хотел входить в теплый дом, да ещё при этом он страшно нервничал.

— В саду есть маленькая беседка, мы можем поговорить там, — пожала она плечами, уступая его просьбе.

В беседке они сели рядом на лавочке. Мариэль закуталась в накидку и, допивая свой чай, приготовилась слушать.

— Меня зовут Зус! — начал он.

Она поперхнулась и закашлялась, чуть не пролив на себя остатки чая.

— Вот почему вы показались мне таким знакомым! Он вас прислал? Этот мерзкий и ничтожный лорд?! Уходите, я не хочу вас видеть! Убирайтесь или вас выставят отсюда силой! — ёё тон зазвенел от мгновенно нахлынувшей ярости.

— Нет,

ну что вы! Лорд Орланд даже не догадывается где я. Он не должен знать, что я приходил к вам. Скажите мне, милая девушка, если вас попросят о помощи, но при этом вы узнаете страшную тайну этого человека, как вы поступите? — взволнованно выдохнул старик, успокаивающе выставив руки.

— Вы можете смело мне всё рассказать. Какова бы ни была тайна, она умрет со мной. Я не имею права раскрыть её ещё кому-нибудь, потому что тогда моя сила сразу пропадет, и я не смогу больше помогать людям. Так же я не могу отказать и в помощи, когда меня об этом просят, — остудив пыл, произнесла девушка, с недоверием вглядываясь в глаза старого охийца.

— Вы поймёте меня, почему я не хотел, чтобы кто-нибудь хоть краем уха услышал мои слова. Это не моя тайна, но в отличие от вас я могу её вам раскрыть. Как это ни странно, но вы моя последняя надежда. И мой рассказ будет очень длинным, прошу вас, наберитесь терпения и выслушайте меня до конца, чтобы ни пришлось вам услышать. Прошу будьте терпимы, молю о сострадании. Если вы так злитесь на моего господина, значит у вас есть на то причина, но выслушав меня вы поймете что движет им, и уже тогда сможете судить. …Я вырастил лорда Орланда, я самый старый его слуга. Помню его родителей и родителей его родителей. Другие слуги тоже занимались Орландом, сам Ламарк приставил к нему нянек и самых лучших учителей. Но только один я знаю его страшную тайну, ещё его дед открылся мне, когда был жив. Незадолго до рождения Орланда, его отец погиб, а его мать умерла во время родов. В их роду все мужчины погибали до рождения своих первенцев, а их жены умирали во время родов. Причем всё время рождались только мальчики. Это часть проклятья, очень сильного и древнего проклятья.

Давний предок Орданда участвовал в войне далеко от земель Охии. Он лично убил сына вождя одного племени, у которых нет имён. Это племя владело сильной магией, и они прокляли его, всех его потомков, на девять поколений. Тот предок погиб до рождения своего ребёнка, а его жена умерла во время родов, родился мальчик, который с семилетнего возраста каждое полнолуние становился …оборотнем, чудовищем в подобии зверя. Так продолжалось сбываться проклятье уже восемь поколений. И всё время происходило только так. Родители никогда не видели своих детей. Мальчик оборотень вырастал, женился и погибал до рождения своего сына. Так было и с отцом Орланда, и с его дедом. Сам Орланд каждое полнолуние становиться волком. Лорд Орланд последний на кого действует ещё это проклятье, он девятое поколение того несчастного предка.

А знаете, почему умирали родители? Ни один из мужчин не доживал до своего тридцатилетия, они погибали молодыми в двадцать пять лет. Потому что каждое превращение их медленно убивало. Когда приближалось полнолуние, за день до этого они чувствовали жуткую боль, терпели нечеловеческие муки, а потом становились волками — монстрами. Зверь, который мыслит. Некоторые из них пытались покончить собой, но проклятье настолько сильное, что их нельзя было убить, ранить можно и очень сильно ранить, но они выживали. Проклятье заставляло их продолжить свой род. Волка-оборотня многие пытались выследить и убить, но, будучи зверем, он становиться очень сильным, ловким и хитрым. На утро обратный процесс проходил тоже очень тяжело, они слабели и, в конце концов, их находили мертвыми в лесу или в замке. То, что они чувствовали, что приходилось им скрывать многие годы, делало их замкнутыми, раздражительными и глубоко несчастными.

А самое страшное, что если эти люди любили

кого-то или кто-то любил их, а без этого всё равно не обходилось, то проклятье действовало и на всё то, к чему было привязано их сердце. Будь то женщина, лошадь или собака, все они погибали сразу же после него. Поэтому гибли и матери, они уже были прокляты, нося под сердцем проклятое дитя. Если бы оборотни смогли дожить до двадцати семи лет, то проклятье перестало бы на них действовать, но ни один не смог, их тела не выдерживали, их дух умирал. Проклятье действует только двадцать лет. Сейчас лорду Орланду двадцать четыре с половиной года и я боюсь, что скоро могу потерять его. Я люблю его как сына, несмотря на его тяжелый нрав. Теперь вы понимаете, почему он такой жестокий, нетерпеливый, злой? Он вырос без материнской ласки, без любви. Орланд нарочно отталкивал от себя людей с самого детства, кроме меня, потому что знал, что я посвящён в его тайну. Его не любили ни няньки, ни учителя, ни друзья, ни девушки. Со всеми он ведёт себя несносно, это уже вошло у него в привычку, ведь он боится привязаться к кому-нибудь, полюбить. Он не хочет, чтобы полюбили его. Я и его конь не в счет. Вот такая история, госпожа Мариэль. И если он нанес вам обиду, то знайте, что это проклятье толкает его совершать жестокости и безумства. Но лорд Орланд бывает и другим, не всё человеческое в нём погибло, я знаю, видел. И если бы увидели вы — вы бы его не узнали. Но таким он на людях не позволяет себе быть, создав вокруг себя ореол черствого и закоренелого грубияна.

Незаметно опустилась ночь, дождь усилился, нещадно барабаня по крыше беседки. Мариэль слушала его и не перебивала, похолодев от ужаса и потеряв дар речи. Эта история была для неё настолько невероятной, что казалась ей интересной сказкой или мистическим вымыслом. Возможно, её брат и поверил бы в эту фантастику с первых слов, но она не могла даже после того, что с ними случилось, это не умещалось у неё в голове. Она скорее допускала, что это розыгрыш или у Зуса не всё в порядке с головой.

— А вы меня не разыгрываете? В это же невозможно поверить! — прервала она молчание голосом полным сомнений.

— Что вы, моя госпожа, я не в том возрасте чтобы разыгрывать вас, поверьте мне, в нашем мире такое бывает. В этом доме, где вы сейчас живете, умерла его мать, он родился здесь, вдалеке от замка седьмого лорда. Поэтому Орланд так хочет вернуть эти земли и вас взял в невесты, потому что вы друг другу не симпатичны. Доказательств у меня нет, но вы же должны чувствовать, что я говорю правду.

— Хорошо, вы правы Зус, — тихо произнесла Мариэль, — Мой ум ещё сопротивляется, но сердцем я не чувствую лжи. Это невероятно, но моя сила пытается сломить меня к благосклонности. И как же я смогу помочь? Проклятье я не сниму.

— Не снимете, но боль облегчить ему сможете. И тогда может быть, он проживёт ещё три года и освободится от проклятья, тем более на нём оно и кончается и уже не будет заставлять его продолжать род проклятых.

— Если даже на минуту забыть о моём отношении к лорду Орланду, очень сложно бороться с проклятьем, если я правильно понимаю у него необычная боль. Я даже не знаю, есть ли такие травы. Мне нужно подумать, посоветоваться кое с кем. Я не могу обещать вам, что возьмусь за это. Если бы это был не Орланд…

— Думайте, госпожа, — с огромной надеждой в тихом старческом голосе прошептал Зус, — У вас есть две недели. Перед полнолунием я буду всё равно вас ждать. Ехать до замка далеко, учтите это.

Зус скрылся в темноте, а Мариэль ещё долго сидела и не могла пошевелиться. Эта история никак не вязалась с её пониманием, она еле-еле приняла существование перехода в другой мир, лесных духов хатов, но оборотни — это было уже слишком.

«Так, допустим это правда! Что же мне тогда делать? Я же не могу ему помочь, только не ему. Я его видеть не хочу! …Я его ненавижу. …О боже, я запуталась, ведь я должна помогать, если меня просят. …Но не Орланд».