Черный ангел Эльхайма
Шрифт:
И вот здесь картина разительно менялась. Складывалось впечатление, что весь этаж перевернули вверх дном и хорошенько встряхнули. Вся мебель, кроме той, что была закреплена, беспорядочно валялась где придется. Взрывы спровоцировали сразу несколько пожаров, а те, в свою очередь, привели в действие систему пожаротушения. Вода хлестала из-под потолка ледяными потоками прямо на головы, и даже Сатис изредка недовольно рычал.
Примерно в центре зала зияла огромная дыра. Края провала уходили в непроглядную черноту, где-то в недрах которой раздавалось глухое бульканье. Эрэлим жестом приказал Марори остановится, а сам, приготовив оба
— Не нравится мне это, - сказал он и заторопился прочь. – Пойдем, нильфешни, если кто-то и будет разгребать эту дрянь, то точно не мы.
Пока они, лавируя между нагромождениями обломков и шипящими в лужах оборванными электрическими кабелями, шли к выходу, Марори успела заметить, что нигде нет ничего и близко похожего на следы борьбы. Ни крови, ни – хвала Светлым и Темным – трупов работников комплекса. Не было видно ни «клякс», ни других тварей Хаоса.
— Может быть кто-то просто забыл выключить микроволновку или случайно опрокинул чью-то ДНК? – попыталась пошутить она, чтобы взбодриться.
— Ага, наверное, вот он.
Марроу остановился около раздвижных дверей, между створками которых навзничь лежало раздавленное в районе грудной клетки тело. Марроу воспользовался железной трубой, которую подобрал с пола, и разомкнул двери. Затем перевернул тело, хмуро осмотрел ничем не примечательное лицо, откинул полы халата и наспех обыскал мертвеца. Немного подумал и одну за другой осмотрел ладони мужчины.
— Это не работник комплекса, - озвучил он вывод и поднял руку мертвеца так, чтобы Марори увидела и ладонь, и вырезанный на ней преобразовательный круг.
— Знаешь, что это такое, нильфешни?
Она знала. Потому что уже видела похожий круг раньше.
— Это преобразовательный круг материалиста?
Эрэлим кивнул и задрал покойнику рукав. Кожа до локтя была покрыта тонким орнаментом. Он охватывал все предплечье и в конце концов складывался в какой-то упорядоченный рисунок.
— А вот это, нильфешни, сигмирование. – Марроу с отвращением отбросил руку, поднялся.
— Я уже видела одного дознавателя, который использовал Плетение и Материю в обход запретов, - отозвалась она. – И тот человек определенно не пылал желанием облегчить мне жизнь.
— Теперь главный вопрос, моя сообразительная клыкастая подопечная. Ответишь правильно – свожу тебя в кино. Какого хрена тут делает дознаватель?
— Он пришел за мной, - без тени сомнения ответила она.
Глава пятая
— Ненавижу все это дерьмо. – Нотхильдис с досады пнул стоящую поблизости железную урну. Та отозвалась характерным пустым звуком. – Как будто одного Марроу мало, чтобы за ней присматривать.
Марори поплотнее завернулась в толстый вязанный шарф – едва ли не единственную теплую вещь из тех, которые успела забрать во время своего вынужденного побега из дома. Воспоминания о тех днях казались настолько размытыми, что сейчас она уже с трудом помнила и свою комнату, и лица родных. Ей хотелось с такой же легкостью забыть и их тела на полу, и предсмертный материнский шепот, и хриплый голос в темноте, но, увы, одного ее желания было недостаточно.
После событий с ее сигилами и последующим нападением на Эльхайм, остаток дня превратился в один сплошной бесформенный поток. Они с Марроу были вынуждены оставаться в лаборатории до тех пор, пока не подоспела помощь. Эрэлим
Во всем этом поистине хорошей новостью было извести о том, что жизни Ниваля ничто не угрожает. Глядя на торчащие из него трубки и иглы в это трудно было поверить, но Марори уже не понаслышке знала, на что способна продвинутая медицина небеснорожденных. Когда гаст на минуту все-таки открыл глаза, она улыбнулась ему, пообещав наведываться каждый день, пока он не встанет на ноги.
— А ты все-равно выглядишь фигово… Нам нужно поговорить о Хаосе, Марори… - сиплым шепотом сказал Ниваль и снова провалился в забытье.
Весь вечер и ночь Марори провела почти без сна. Хотела спать – и не могла закрыть глаза. Сидела на кровати, поджав колени к самому подбородку, и снова проворачивала в памяти осколки выуженного из памяти прошлого. Вандрика, странные имена; место, которое она заполнила по кусочкам: странную картину на стене, массивный стол из какой-то светлой породы дерева, дурманящий запах ароматической палочки. Все это было настолько хорошо ей знакомо, что сомневаться не приходилось – она вспомнила то самое место, где Вандрик держал ее в качестве своей личной взрывоопасной игрушки. Или (думать об этом было особенно противно) она находилась там, вместе с ним, по собственному желанию.
К счастью, рядом был Сатис. И его присутствие непостижимым образом разгоняло дурные мысли. Фэлфаэр сразу обнюхал в комнате каждый угол, некоторое время, навострив уши, рассматривал Энигму, а потом преспокойно взобрался на кровать и улегся там, растянувшись на всю длину, с видом настоящего владельца всего, что находится внутри этих четырех стен. И несмотря на то, что Сатис занял почти всю постель, Марори радовалась, что хотя бы какое-то время они будут бок-о-бок.
В самой комнате царил полный порядок. Ничто не указывало на то, что одна из ее «сестричек» снова пыталась забрать тамакату. Наверняка для подобной одержимости были причины, но Марори даже не пыталась в них разобраться. Для начала нужно узнать, наконец, откуда вообще взялась коса. Где-то там, среди ее бывших владельцев, крылся ответ к пониманию, чем Энигма так желанна для кукол Вандрика.
Посреди ночи, когда стало понятно, что ей не уснуть, Марори сделала, наконец, то, что нарочно откладывала: разобрала вещи. К счастью, пароля от вай-фая у нее не было, иначе она бы точно не прислушалась к голосу разума, который подсказывал, что сегодня, после всего пережитого, списываться с Крэйлом – не самая лучшая идея. В том, что Крэйлу придется не по душе все то, чем «угостил» ее Эльхайм в первый же день, сомневаться не приходилось.
Она уснула только под утро, прижавшись спиной к боку Сатиса. А когда проснулась, то поняла, что всю ночь фэлфаэр терпеливо лежал в той же позе, будто боялся разбудить хозяйку неосторожным шорохом.