Черный ангел
Шрифт:
— Ты ему не говорил, чем ты там занимался?
— Что вы, конечно же нет! Участковый правда спросил, какого там делал, но я сказал, что это его не касается. По-моему он обиделся.
— На обиженных воду возят. Ладно, не буду тебе досаждать. Там за дверью своей очереди еще наш шеф ждет. Тебе что-нибудь нужно? Может похавать?
— Не нужно. Похавать мне из дома принесут, но мне совсем сейчас жрать не хочется. Скорее наоборот.
— Это пройдет.
— Скучно здесь, — печально говорит он.
Пообещав заскочить вечером и притарабанить приемник и подшивку «Плейбоя» я уступаю место старшему по иерархии.
Как хотите, но мне как-то не шибко верится, что нападение на Колобка было
Первая такая неожиданность происходит почти сразу же — звонит Альварес и виновато сообщает, что, несмотря на его заверения, объект благополучно слинял в неизвестном направлении, и сейчас Вано ломает голову над тем, что делать дальше. Я не ругаю его: разбор ошибок лучше всего отложить на потом, когда все будет благополучно завершено, или неблагополучно, но все равно завершено. Я советую Вано опять посетить архиепископа Феодосия и поинтересоваться, что хотел от него Карелин. Может это даст нам направление для поисков ускользнувшего объекта? Что же касается меня, то я решаю, что давно настала пора навестить Сашу Жулина.
2
Капитана Жулина на месте не оказывается, он выехал на вызов, а когда вернется, никто естественно не знает. Правда мне говорят, что на месте его непосредственный начальник Игорь Владимирович Шитрин, но с ним встречаться, а тем более разговаривать, мне не хочется. Все равно от подобной встречи толка будет, как с козла молока. Майор Шитрин слишком самонадеянный и важный, чтобы прислушаться к моему мнению. Антипатия у нас взаимная и мы оба об этом знаем. Лишь только в самых редких случаях он может снизойти до любезного со мной общения, но только тогда, когда ему это очень нужно, что случается крайне редко.
Угостив дежурного прапорщика сигаретой, я прошу его передать Жулину мою записку, в которой содержится просьба позвонить мне, как только он появится.
Не имея более четкой программы действий, иду в «Зету +». На моем столе, по замечанию Альвареса, уже скопился сантиметровый слой пыли. Отличная возможность ее вытереть, а там посмотрим.
В офисе спокойно, как в средневековом Багдаде. Два сидящих без дела бойца-охранника смотрят телек на кухне, отравляя атмосферу табачным дымом. Тамара тоже страшно занята: она сидит за включенным компьютером и раскладывает на экране карточный пасьянс-косынку. Устраиваюсь за ее плечом и начинаю подсказывать. Тома колеблется, но я настаиваю на своем решении: переложить пиковую десятку на валета бубей. Она это делает. Пасьянс, естественно, не сходится и я «отвечаю за базар», получив удар линейкой по руке.
Мы продолжаем трудится в том же духе, пока не приходит Хуанито. В руке у него наполовину съеденный хот-дог, в глазах беспокойство, в ногах усталость,
— У-у-у, — говорит он мне с набитым пищей ртом, что означает, что он хочет со мной поговорить тет-а-тет и мы, бросив Тамарку один на один с ее пасьянсами, скрываемся в нашем кабинете.
Альварес в два счета расправляется с оставшейся частью хот-дога и приступает к докладу.
Итак, Лаптеву-Карелину удалось уйти от слежки. Во второй раз за последние несколько часов мы остаемся в идиотах. Впрочем, особо винить Альвареса не стоит: объект всегда передвигался по городу либо на своих двоих, либо на общественном транспорте. На этот раз произошло иначе. Когда через час после нашего ухода объект вышел из епархии, то в это самое время оттуда же стартовал на «Волге» водитель Феодосия, оправленный с каким-то поручением. Карелин тормознул водителя и напросился к нему в пассажиры. Пока Альварес метался в поисках мотора, «Волга» уже скрылась из виду.
Погрустив немного по поводу своего промаха, Альварес внял моему совету и заскочил к его преподобию, чтобы узнать с каким разговором приходил Лаптев-Карелин и не будет ли это указателем того, куда он поехал.
Макарий Диев, который был свидетелем нашего шумного выдворения, попытался снова указать Вано на двери, сказав, что на сегодня прием закончен, а присутствие всяких там лохматых вообще нежелательно. Альварес, на которого факт, что он потерял объект подействовал не самым лучшим образом, так посмотрел на библиотекаря, что тот счел за благо приумолкнуть и снова уткнутся близоруким взглядом в печатную машинку. Альварес же сел на стул и стал терпеливо ждать, пока архиепископ освободится или заметит его в камеру.
Через десять минут из дверей вышел круглый, как колобок, батюшка, тот, которому не нравился его приход, остановил пузом путь для своего следующего по очереди коллеги и произнес:
— Который тут Хуан Эрнестович? Владыка просит вас зайти.
«Коллега» сморщился от такого не совсем православного имени, но ничего не сказал и молча отошел от дверей.
— Хорошо, что вы вернулись, — заявил Феодосий, — я сам собирался разыскивать вашего напарника Лыскова. Карелин хочет оставить церковную службу. Уйти в мир. Он просил меня снять с него сан.
— А разве можно вот так уйти? — удивленно спросил Альварес.
— У нас ведь не средневековая тюрьма. Конечно, с духовной точки зрения это нежелательное явление, но мы вынуждены делать скидку на век, в котором мы живем. Если обстоятельства действительно уважительные…
— А какие обстоятельства привел Карелин?
— Он сказал, что у него есть сын от бывшего брака. Еще до того, как он стал священником, от него ушла жена, которую он очень любил. Он, мол, очень горевал, поэтому и решил отдать все сбережения церкви и уйти в монахи. Мальчику сейчас, стало быть, лет двенадцать. Недавно случилась трагедия: мать ребенка и отчим погибли в автокатастрофе. Из родных у мальчика больше никого нет, кроме Карелина. Он хочет забрать его к себе.
— Ну и забирал бы. Это не объясняет, почему он решил уйти из церкви.
— Он хочет посвятить свою жизнь без остатка сыну, общения с которым был так долго лишен. Карелин же намерен воспитывать сына в духе веры и благочестия. Так он сказал.
— Вы отпустили его?
— Я не мог не отпустить.
— Интересно, а когда вам приводят вот такие доводы, вы не требуете никаких справок, документов?
— Мне это не нужно. Если человек врет, то врет он не мне, а Господу.
— Но сейчас-то вы знали, что Карелин врал? Не было у него никакой жены и сына! Когда бы он ими обзавелся, он же в тюрьме десять лет сидел? Карелин просто хотел уйти, не возбуждая подозрений. Теперь он может хоть куда махнуть с вашими деньгами. Хоть за бугор.