Чёрный археолог: Чёрный археолог. По ту сторону тайны. Конец игры (сборник)

Быченин Александр Павлович

Я расслабился и закрыл глаза. Пред внутренним взором возникла неоднократно виденная со стороны картина, изменяющаяся в режиме реального времени.

Вот корабль застывает в хрупком равновесии, накапливая силы, и вдруг сопла выплевывают ослепительные огненные струи, легко подбрасывающие миллионы тонн металла, пластика и керамики, пронизанные энергетическими потоками, в темные небеса не самого приветливого мира. Ускорение прижимает хрупкие комки плоти к компенсационным лежакам – оно столь высоко, что гравикомпенсаторы не в состоянии сгладить ударную нагрузку, и людям остается только терпеть. Ревущая махина с каждым мгновением все дальше уносится от поверхности планеты, с каждой секундой разгоняясь, и вот, наконец, красавец фрегат вырывается из объятий гравитационного поля, оказывается на геостационарной орбите и начинает маневрировать, ложась на оптимальную

траекторию выхода из лабиринта звездной системы. Нагрузка на гравикомпенсаторы падает, и на корабле появляются привычные верх и низ. Тяжесть, сковывавшая тела, исчезает – можно облегченно выдохнуть и выбраться из тесного кокона, выпутавшись из ремней. Правда, относится это только к членам команды – пассажирам еще рано выходить из кают, протокол безопасности продолжает действовать. Их время придет чуть позже, когда судно ляжет на курс и уйдет в новый разгон.

Все, пожалуй. Вырвались. Теперь примерно час орбитальных маневров, потом еще три до Гемини-2, и снова придется впрягаться в работу – на орбитальной перевалочной станции нам предстояло принять еще около сотни пассажиров. Радовал тот факт, что горячие парни типа Хасана или «сынка» отсеивались еще при посадке в челнок, так что инцидентов с применением силы больше не предвиделось. Что не отменяло различного рода административных накладок. Ох, чует мое сердце, день еще не кончился!..

Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм),

планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года, вечер

– Координатору по работе с пассажирами срочно явиться в капитанские апартаменты! – ожил на запястье инфор, и я уже не знаю в который раз за этот безумный день тяжко вздохнул.

Час назад мы отстыковались от станции «Орбита-8», висевшей на геостационаре почти над самым центром северного, наиболее населенного, континента Гемини-2. Предчувствия меня не обманули – среди вновь прибывших пассажиров скандалистов не оказалось. Двое пьяненьких парней без возражений протопали в свою каюту, деликатно поддерживаемые с двух сторон стюардами, и покладисто развалились на лежанках, почти сразу же огласив ее дружным храпом. Отпрыски одного многодетного семейства минут десять не могли угомониться – решали, кому в каком номере разместиться. Но с этими по-тихому разобрался Этьен: что-то шепнул шустрой девчушке, упорно не желавшей делить одну комнату со старшим братом, угостил двоих самых младших леденцами, облобызал руку их матери, и – вуаля! – все довольны. При виде такой идиллии я совсем было расслабился, а зря – проблемы, как всегда, навалились позже. Как в известной поговорке – мелкие, но много. И вот спустя шестьдесят минут и энное количество утраченных нервных клеток я вознамерился наконец запереться в кабинете, а еще лучше в каюте, и заказать на камбузе кофе, да не тут-то было! Вот что от меня Виньерону понадобилось?

Мысленно чертыхаясь, я влез в кабину лифта и раздраженно потыкал по сенсорной панели, выбирая пункт назначения. Магнитный привод уже привычно загудел, и скоростная капсула унеслась почти к самой «спине» корабля, ближе к обрубленному носу – капитанские апартаменты занимали целую палубу в жилом секторе. По идее, Пьер должен был обитать в самой труднодоступной части судна, где-то в геометрическом центре, где располагалась ходовая рубка, совмещенная с командным постом. Но владелец раритетного фрегата был оригинален во всем – приспособил под собственное жилье помещения, рассчитанные на обслугу курсовых лазеров. А это ни много ни мало десяток просторных кубриков. Все эти сведения раскопал третьего дня Попрыгунчик, еще до того, как анимешка Юми пресекла его подрывную деятельность во вверенной ей локальной сети, а я изучил на досуге. Где-то через пару минут я вывалился из кабинки в ничем не примечательный короткий коридорчик, облицованный вездесущим серым пластиком. В торце его красовалась мощная двустворчатая дверь, послушно разъехавшаяся в стороны при моем появлении. Пожав плечами, я шагнул в своеобразную прихожую – продолжение коридора, но отделанное с неприкрытым шиком. Панели из натурального дерева сменялись флуоресцентными пластинами, создававшими интимный полумрак, под ногами шуршал роскошнейший ковер с длинным ворсом – ноги тонули в нем чуть ли не по щиколотку. Но больше всего меня поразили открывшиеся по правой стороне залы – по-другому и не скажешь. Переборки, некогда разделявшие кубрики, были убраны, остались лишь несущие опоры, теперь оформленные в виде янтарных колонн. Повсюду

стояли стеллажи и прозрачные шкафы, забитые всевозможным хламом – от статуэток непонятных очертаний до ничем не примечательных булыжников. Какие-то из экспонатов походили на фрагменты механизмов, в каких-то можно было с некоторым трудом распознать части скелетов, а на капитальных стенах и подпорках красовались голограммы, по большей части изображавшие совсем уж невообразимые вещи. На одной из «картин» я опознал старый ударный крейсер Тау, да и то лишь по характерным обводам – древности корабль был неимоверной, сейчас у наших партнеров по Триумвирату такой рухляди в составе флота нет, это я точно знаю. Не переставая, что называется, «торговать е… э-э-э, лицом», я наконец добрался до нормальной – относительно – двери. Она против ожидания не распахнулась, лишь на панели управления вопросительно мигнул красный светодиод. Прижав указательный палец к сканеру, я вежливо осведомился:

– Разрешите, капитан?

Створка с легким шипением утонула в стене. Я шагнул в помещение и оробел: если бы не знал, что нахожусь на борту старого военного фрегата, непременно подумал бы, что угодил в родовое гнездо аристократического рода века этак двадцатого – двадцать первого. На первый взгляд вроде ничего особенного, даже скромненько: светлые обои, мягкое ковровое покрытие, изящная мебель, минимум техники на виду, разлапистая люстра с имитацией ламп накаливания. Ретро, но фантастически дорогое. Особенно впечатляли шкаф из мореного дуба, набитый толстыми фолиантами в одинаковых кожаных переплетах, тяжеловесный рабочий стол в полутемном углу и два мощных кресла там же. Вообще, эта часть зала выбивалась из общей картины – этакая рабочая зона в квартире-студии. Собственно, так оно и оказалось.

Пока я вертел головой, изучая музейный интерьер, откуда-то появился Виньерон. Скорее всего, из кухни – в руках он нес старинный поднос, уставленный приличествующими случаю закусками. Из кармана его пиджака торчало горлышко бутылки. Приветливо кивнув, он прошествовал к столу, сгрузил тарелки с сырной нарезкой и шоколадом, засунул куда-то поднос и зарылся в книжном шкафу, в котором обнаружилось потайное отделение-бар. В нем он добыл коробку сигар и пару пузатых коньячных бокалов. Извлек из кармана бутылку и плюхнулся в кресло:

– Прошу, господин координатор по работе с пассажирами!

Несколько стушевавшись, я устроился напротив и вперил в начальника вопросительный взгляд.

– Предлагаю, мсье Поль, отпраздновать ваш первый рабочий день! – торжественно возвестил Виньерон, набулькав в бокалы по доброй порции душистого напитка. – Сигару?

– Не курю, увы.

– Это правильно! – похвалил Пьер. – Я вот тоже не курю. А сигары себе изредка позволяю. Тем более под хороший коньяк. А? – Он слегка пододвинул ко мне коробку, но я снова помотал головой. – Хозяин барин. Бери шоколадку.

Проследив, чтобы я запасся закуской, Виньерон встал, жестом вернул меня на место и заговорил:

– Честно признаться, Паша, были у меня сомнения на твой счет. Медицинская карта у тебя не самая лучшая. Ага, не удивляйся, видел я и ее. Или ты думал, что я тебя не проверил перед вербовкой?! Впредь постарайся подобных мыслей в моем отношении избегать, ибо оскорбительно. Так вот. Я долго сомневался, стоит ли тебе поручать эту должность. Взвешивал все за и против, ночей, можно сказать, не спал. И сегодня ты окончательно развеял мои сомнения. Так что поздравляю и желаю дальнейших успехов. За моего нового координатора по работе с пассажирами!

Пьер отсалютовал мне бокалом и вылил его содержимое в глотку. Я последовал его примеру – коньяк не очень люблю, тонкостей букета не различаю, так что выпендриваться, катая жгучую жидкость во рту, не стал. Напиток огненным комом провалился по пищеводу в желудок, и я закинул в рот кусок шоколада. Пожевал, зажмурившись от удовольствия – натуральный, горький! Вот как раз это мне и нужно было – выпить и закусить. Теперь бы еще спать завалиться, от нервов хорошо помогает… Но нельзя, невежливо.

– В общем и целом ты справился хорошо, – продолжил между тем Виньерон, вновь развалившийся в кресле. – Больших накладок не было, мелкие инциденты разрешались быстро и ко всеобщему удовлетворению. Этьен о тебе отозвался очень тепло. Вальтер сказал всего одно слово – «нормально». А это дорогого стоит. Да и с Эмильеном ты быстро общий язык нашел. Хвалю. Но в руках ты себя держишь плохо. Трое избитых в эконом-классе, перепуганный мсье Дюбуа-младший – это все-таки слишком, даже для первого дня. Впредь от таких действий воздерживайся. Надеюсь, мы друг друга поняли?