Черный Баламут. Трилогия
Шрифт:
Если бы Дрона умел улыбаться, он бы улыбнулся.
Но Брахман-из-Ларца этого не умел.
А то, что губы подергиваются, - это, наверное, судорога…
– Ты куда, уважаемый?
– Длинноусый стражник был вежлив, но тверд, продолжая загораживать Дроне дорогу.
– К вашему радже, Друпаде-Панчалийцу. Стражник позволил себе усмехнуться в усы.
– Раджа сегодня очень занят. Думаю также, что он будет занят завтра и послезавтра… Пройди-ка ты лучше, любезный, вон в ту калитку. Запись на аграхару [108]
108
Аграхара - деревня или местность, дарованные брахману (группе брахманов) в кормление. Дар очищал дарителя от всех грехов.
– Благодарю за совет, верный страж. Но мне нужен сам великий раджа, а не грамота на кормление.
– Да?
– Брови стражника изогнулись двумя луками, и даже усы его смешно встопорщились.
– И кто же ты такой? Наставник богов? Великий мудрец Лучшенький-риши? Его корова Шамбала?
– Я - Дрона, сын Жаворонка, брахман по рождению. Я проходил вместе с вашим раджой период брахмачарьи в обители близ Шальвапура, - степенно объяснил Дрона.
Стражник хмыкнул с недоверием, разглядывая докучливого странника, сдвинул набок обмотанный тюрбаном шлем, почесал за ухом…
– А имеются ли у тебя, уважаемый, какие-нибудь верительные грамоты? Или, к примеру, рекомендательное письмо от главы обители? Чем ты подтвердишь свои слова?
Дрона внимательно посмотрел на стража - и вдруг поймал себя на странном желании. Ему очень захотелось ударить человека, загораживающего дорогу к Панчалийцу, по лицу. Ударить кулаком, а еще лучше - оружием. Даже в красках явилось: шаг вперед, бердыш в руках стражника переворачивается и плещет сталью в глаза бывшему хозяину… аллеи по ту сторону ворот, люди между павильонами и строениями… звон клинков, тело становится легким и послушным, бердыш пляшет танец "Восьмирукого Клыкача", кровавый след тянется через травяной покров, змеей скользит, запекается под солнцем…
Сын Жаворонка моргнул - и видение исчезло.
– Нет у меня никаких писем и грамот, - развел руками Дрона.
– Просто в свое время Панчалиец, тогда еще не раджа, а наследник, звал меня к себе, предлагая должность родового жреца-советника, Идущего Впереди. Можешь считать, что я здесь по приглашению самого царя. Или тебе не ведено пускать приглашенных?
Стражник растерялся только на мгновение. Вскоре он уже откровенно хохотал.
– Приглашенный!..
– только и смог он выдавить сквозь душивший его смех.
– Идущий… Впереди! Мочалу свою выстирай, советник!
– Тебе говорили, что смеяться над дваждырожденным - большой грех?
– участливо спросил Дрона.
– Здесь малой жертвой не отделаться, придется полный обряд заказывать…
– Да уж искуплю как-нибудь, - хрюкнул стражник, утирая слезы, тем не менее смех его быстро сошел у на нет.
– Может, ты вообще не дваждырожденный, а просто явара-пилигрим? Почем я знаю! Знак-то на лбу выцвел, и шнур трепаный…
– Рассуди сам, - внутри сына Жаворонка что-то закипало, и Дрона еще подумал,
"Может, и впрямь не врет бродяга?
– мелькнуло в голове длинноусого.
– Кликну-ка я старшего - пусть у него затылок чешется!"
Дрона невозмутимо повторил свои объяснения начальнику караула, тот долго скреб бритый затылок и наконец решился.
– Доложу, - коротко бросил он и ушел. А Дрона как ни в чем не бывало уселся прямо на пешеходную полоску белого песка перед воротами - ожидать.
Редкие прохожие с любопытством поглядывали на скучающего стражника и брахмана в мочальном платье, застывшего перед воротами в позе сосредоточения. Косились, хмыкали, пожимали плечами и шли дальше, по своим делам.
Бывает.
Наконец за воротами послышались шаги, и рядом с длинноусым стражником возник весьма удивленный начальник караула.
– Велено провести во дворец, - сообщил он Дроне.
– Вставай, пошли.
И ворота распахнулись перед сыном Жаворонка.
Они прошли через обширный парк, мимо мраморных фонтанов, выполненных в виде кумбхандов-коро-тышей и крылатых гандхарвов, мимо заплетенных плющом ажурных беседок, пышных клумб, купален и водяных башен, мимо стаек длиннохвостых павлинов и поднялись по парадным ступеням центрального здания.
Ступени были не мраморные, как ожидал Дрона, а из редкого розового гранита с золотистыми прожилками.
Все правильно. Утонченность и мощь. Красота и грозное величие. И никакой нарочитой пышности, царившей за стенами дворца.
Все-таки у прежних правителей был хороший вкус!
Миновав длинный коридор, стены и потолок которого были облицованы полированной яшмой, они остановились перед массивными дверьми из дерева шала.
– Доложите: Дрона, сын Жаворонка, по приказу раджи прибыл!
– распорядился начальник караула, утирая пятерней вспотевший лоб.
Сам Дрона сформулировал бы доклад несколько по-другому, но, в конце концов, какая разница?
Тишина.
Гулкий и протяжный звон гонга.
Двери без скрипа отворились, и изнутри возвестили:
– Пусть войдет Дрона, сын Жаворонка! Великий раджа ждет его.
Мозаичные плитки пола, инкрустированные кораллом, плыли навстречу, послушно ложась под ноги и оставаясь позади. Ровно, почти без дыма, горели на стенах смолистые факелы из ветвей ямалы, бликами отражаясь в полу, и легкий пряный аромат витал в гулкой пустоте церемониальной залы.
На самом деле зала отнюдь не пустовала. Во-первых, на высоком троне, к которому сейчас приближался Дрона, восседал Панчалиец. Был он облачен в пурпур и золото, а царственная диадема на челе раджи мерцала кровавыми огнями крупных рубинов, привезенных с далекой Ланки. По обе стороны от тронного возвышения почтительно застыла дюжина советников и придворных. Тем не менее и раджа, и его приближенные, и сам Дрона терялись в этой величественной зале, и она казалась пустой.
Словно предназначалась не для людей, а для гигантов-данавов, соперников богов.