"- Черный, без сахара…"
Шрифт:
– Надя, - Тарас поднялся и подошел к ней, положив руки на плечи. Откинул влажные пряди волос - она все-таки умудрилась принять душ и не свалиться на пол ванной от слабости.
– Когда ты соглашалась на мое предложение здесь, у этого стола, ты собиралась со мной серьезно встречаться?
– чуть насмешливо, с хрипотцой в голосе протянул он, наклонившись к ее уху.
Кусок сырника встал у нее в горле, а по коже поползли "мурашки". Надя ощутила, как щеки заливаются румянцем. Причем, она не стыдилась того, что между ними тогда было. Просто не могла остаться равнодушной при воспоминании
– Нет, - честно призналась она, не собираясь, тем не менее позволить отвлечь себя от еды.
Да, она устала за пять дней питаться только жидкостью! А сырники Тарас готовил просто замечательно!
С удовольствием проглотив последний кусочек первой лепешки, Надя потянулась за следующей. У нее была слабость к молочным продуктам, а особенно, ко всему из творога. Интересно, не потому ли этот хитрец, осведомленный о таком пристрастии, именно сырники выбрал для завтрака?
– Вот и мне показалось, что история моего мытарства в браке окажется не совсем обычной прелюдей перед предложением заняться сексом, - улыбаясь, но только губами, пояснил Тарас с явным удовлетворением наблюдая, как она ест.
Надя потянулась к чаю.
Хотелось кваса, но Тарас ей точно не позволит пить ничего холодного.
– Хорошо, - она кивнула.
– Тогда, вероятно, мне оно и не надо было. Хотя…, - Надя потерла лоб. Все-таки, она уставала сейчас до невозможного быстро.
– Я бы не приняла того предложения, если бы знала, Тарас, - повернувшись так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, серьезно призналась Надя.
– Я никогда не считала, что отношения с женатыми мужчинами - допустимы.
Он покорно принял упрек, и тяжело втянул воздух. Потом потер подбородок и оперся руками о тумбочку позади себя.
– Вроятно то, что я не считал себя женатым по факту - не может послужить оправданием?
– с какой-то опустошенной насмешкой над самим собой поинтересовался он.
Надя не знала. Если бы кто-то спросил бы ее - жалеет ли она, что познакомилась с Тарасом, что провела с ним все это время, что узнала, как он улыбается, и как сонно целует ее с утра - не факт, что Надя нашлась бы с правильным ответом.
Не с точки зрения морали, во всяком случае.
Потому что, как ей казалось, она ни капли не жалела о том, что этот мужчина все-таки попался ей на той пустынной дороге.
Да и хотела бы она, чтобы вот тогда Тарас начал свое предложение с подобного признания?
– А потом, что мешало тебе быть со мной честным?
– отставив чай, спросила Надя.
Он протянул руку и вновь провел по ее влажным волосам. А она слишком наслаждалась этим ощущением, чтобы попробовать отодвинуться.
– Я пытался найти подходящий момент, - все так же невесело сообщил Тарас.
– И до дрожи в коленях боялся, что стоит мне заикнуться о таком нюансе - и ты уйдешь, не будешь слушать что, да как. Мне казалось, что ты вполне способна именно так отреагировать…, - теплые пальцы коснулись щеки Нади, и она задумчиво прикусила губу.
Как-то не вязались у нее дрожащие колени с внушительным обликом Тараса.
Однако он был прав касательно такого вывода. Надя вполне могла уйти, не выслушав никаких оправданий. Разве после разговора
– Подходящего повода никогда не бывает, - невесело пожала Надя плечами.
– Тем более, для такой новости.
– Я заметил, - криво усмехнулся Тарас, внимательно наблюдая за изменением выражения на ее лице.
– Наверное, раз сто пытался начать с тобой этот разговор, но никак не мог…
Настал Надин черед кривить губы в подобии улыбки.
Она помнила эти попытки там, в селе.
Поняв, что уже не хочет есть, Надя отодвинула сырники вслед за чаем и, уперевшись лицом в ладони, попыталась осмыслить все, что узнала о жизни Тараса.
Не самый легкий рассказ. Несущий в себе горечь и какое-то опустошенное безразличие к тому, что столько лет висело на шее едва ли не петлей.
Конечно, Надя понимала, что так чутко отреагировала на такие подробности этой истории из-за того, что он был далеко не чужим ей. Она ведь знала, что уже успела полюбить Тараса. Хотя, все равно не могла понять, как можно было три года перманентно подерживать связь с такой женщиной, какой ей помнилась Анна? Как можно было оставаться связанным с ней, пусть и только на бумаге? Да и вообще, что могло мужчину привлечь в подобной женщене?
Хотя, она допускала, что та не всегда вела себя именно так.
А касательно наплевательского отношения Тараса к собственной жизни…
Что ж, она не могла не согласиться с тем предположением, которое, по его словам, так часто повторяла неизвестная ей мать Тараса. Человек, в которого Надя умудрилась так сильно влюбиться - был флегматиком, причем, ярко выраженно проявлял именно этот психотип. И очевидно, чтобы заставить его что-то сделать - мотивация должна оказаться весомой. Наверное, именно таким было его давнее стремление доказать свое превосходство над одноклассником в глазах Анны. И вероятно потому, утратив этот стимул, Тарас так долго тянул с подачей бумаг на развод.
Надя достаточно много общалась с людьми, чтобы не признать - она видела и более дикие семьи, да и ситуации, по которым те продолжали существовать. Правда, никогда не думала, что будет втянута сама в подобные перепетии.
Хорошо, исходя из таких мыслей, Надя не могла не признаться себе, что верила в его точку зрения на ситуацию. Может быть, только оттого, что хотела верить, но верила.
Однако это пока мало что значило. Ей стоило все предельно четко взвесить и обдумать.
– Думаешь, я опять что-то недоговариваю или обманываю?
– как-то грустно спросил Тарас, наблюдая за ее молчанием. Его пальцы погладили плечи Нади.
Она медленно покачала головой.
– Нет, я очень надеюсь, что в этот раз ты полностью откровенен со мной, - со вздохом признала Надя, - хотя мысль о ребенке меня не радует…
– Он не мой, - Тарас твердо встретил ее изучающий взгляд.
– Она даже в свидетельство Леньку вписала. Хотя тогда я и был против этого. Сейчас, - Тарас передернул плечами.- Мне жаль его, серьезно, Надя, Женьку не жаль никому, кроме меня и матери Аньки. Но и терять тебя из-за него - я не хочу. Это не моя ошибка, - он серьезно смотрел на нее.