Черный бор: Повести, статьи
Шрифт:
В 1877 г. Валуев был назначен Председателем Комитета министров и вслед за тем Комиссии прошений, причем преемником его по Министерству государственных имуществ был сделан, по его же указанию, его товарищ, князь Ливен, во время управления которого расхищение казенных земель еще более усилилось и было наконец обнаружено. 19 февраля 1880 года Валуев был пожалован графским достоинством с нисходящим потомством. В качестве Председателя Комитета министров Валуев пользовался значительным влиянием и сохранял его до возвышения гр. Лорис-Меликова, с которым Валуев находился в открытом антагонизме.
Оставшись не у дел, Валуев отказался от света и занялся литературной деятельностью, которой не был чужд и раньше, поместивши в 1856 году в журнале «Отечественные Записки» (за июль месяц) перевод статьи Эжена Форкада «О французском национальном банке». Вслед за тем появились его статьи, за подписью Aliquis на французском языке, о положении крестьян в прибалтийских губерниях в газете Nord (1858). Эти письма переведены
В 1876 г. (в бытность министром государственных имуществ) Валуев издал за границей, в Берлине, брошюру «Русские заграничные публицисты». Эта брошюра посвящена полемике с Самариным, Дмитриевым, князем Васильчиковым и Кошелевым, издавшими около этого времени свои публицистические произведения за границей. Брошюра подписана автором, назвавшимся «Русским». Она составлена, как это видно из пометки на ней, в Висбадене в октябре 1875 г. В заключение ее Валуев говорит: «Конечно, не все у нас ладно, — но где же все ладно». Притом, чем больше у нас недостатков, тем более желательно, чтобы их устранение не затруднялось, кроме других неизбежных затруднений, раздражительной агитацией, направленной к недостижимым «целям». Полемизируя с Самариным, Валуев признает его замечательный литературный талант, признает его магистральную силу и компетентность в вопросах богословия и философии, но сильно порицает его приемы и сарказмы в полемике по общественным вопросам.
Первый роман Валуева «Лорин», в двух частях, появился в 1882 году (перв. на нем. языке), второй, «Черный Бор», напечатан в «Вестнике Европы» за 1887 г. (книжки 7 и 8), третий, «Княгиня Татьяна» — в Русском Вестнике за 1891 г. (№ 4–10) [100] . Романы имеют значение преимущественно как материал для оценки общественных и политических воззрений автора.
Валуев скончался в Петербурге 27 января 1890 года, проявив в последние годы своей жизни недюжинные качества самообладания и философской покорности судьбе. Начиная с 1847 г., с небольшими промежутками, Валуев вел постоянно, до предсмертной болезни своей, «Дневник». Начало этого «Дневника» — период с 1847 по 1850 г. — напечатано в «Русской Старине» (1891 г., книжки 4–11). За 1880 г. «Дневник» напечатан в «Вестнике Европы» (1907 г., янв., февр. и март). Кроме того, находятся выдержки из того же «Дневника» за 1879, 1880 и 1881 гг. в статьях г. П. Щеголева «Из истории конституционных веяний за 1879–1888 гг.» и «После 1 марта 1881 г.» (в жур. «Былое», 1906, № 12 и 1907, № 3) [101] Валуев оставил после себя еще несколько рукописных трудов, до сего времени не напечатанных, и между прочим «Ряд мыслей по поводу крестьянского вопроса» [102] .
100
Номера указаны неточно. Правильно — № 5–10 (Ред.).
101
Все «Дневники», по словам г. Щеголева, находятся в Министерстве Внутренних Дел («Былое», 1906, № 12, с. 264).
102
Биографический материал заимствован из Энциклопедического Словаря Брокгауза и Ефрона (т. V).
Как религиозный мыслитель граф П. А. Валуев достоин разбора, прежде всего, по формальным основаниям. В его литературной деятельности публициста, переводчика, романиста числятся и специально-религиозные трактаты, а именно: 1) «Современные задачи: религия и наука» (М., 1886), «Воспитание и образование» (М., 1887); 2) «Религиозные смуты и гонения от V до XVII века» («Вестник Европы», 1888, Т. II); 3) «Сборник кратких благоговейных чтений на все дни года» (СПб., 1884). Последняя книга дает особенное право на внимание к его религиозно-философским взглядам. Как запись ежедневных религиозных переживаний и как материал для ежедневного назидательного чтения, эта книга, с одной стороны, содержит живое свидетельство религиозных движений души графа Валуева, а с другой стороны — заключает в себе практические советы для посторонних людей. Эта книга вместе с тем открывала собой в истории религиозных сочинений в России ряд других подобных сочинений, рассчитанных на то, чтобы дать возможность православному христианину каждый день иметь духовную пищу. Последним примером подобного сочинения является «Круг чтений», составленных графом Львом Толстым. Время появления этих книг дает основание относить Валуева к религиозным мыслителям последней формации.
Граф Валуев достоин внимания и по другим, внутренне-историческим основаниям. Очерк, посвящаемый религиозно-нравственным воззрениям графа Валуева, составлялся мною в те дни, когда общество готовилось и переживало знаменательный юбилей пятидесятилетия освобождения крестьян.
Между тем мы уже сказали, дело проведения в жизнь реформы 1861 года лежало на обязанности Валуева как министра внутренних дел.
И если теперь
Приступая к характеристике религиозно-философских взглядов Валуева, мы должны прежде всего сказать, что, судя по самим заглавиям статей, они не дают материала для ответа на все вопросы религиозной философии. В них затронуты только самые главные вопросы, как, например, вопрос о необходимости веры, о согласии между верой и научным мышлением, о необходимости религиозного воспитания в семье и школе, о свободе совести и веротерпимости и т. п. Поэтому метод наш по отношению к Валуеву будет заключаться в изложении главнейших его мыслей, и самый очерк не должен считаться полным и законченным изложением религиозных взглядов Валуева.
Впрочем, для большей полноты изложения религиозных идей Валуева необходимо заметить и другое нечто, а именно, что религиозные идеи хотя не имеют полной широты и глубины, но зато носят в себе цену исторической давности.
Первый луч религиозной веры и того мистицизма, той пассивной покорности Промыслу Божию, которые, несомненно, обнаружатся при ознакомлении с сочинениями Валуева, относится еще к 1847 году. Так, в дневнике графа Валуева мы читаем под этим годом между прочим следующие строки: «Лично о себе могу заметить, что эти шесть месяцев были для меня довольно монотонны. Но я испытал, что такие однообразные дни гораздо лучше многих других, мною пережитых. Благодарю Того, Чье милосердие ниспослало мне ряд ясных и спокойных дней после продолжительной и тяжкой болезни и Кто даровал мне прожить полгода без новых несчастий и нового горя» [103] .
103
Русская Старина, 1891, апр., с. 168.
Время от времени и далее в описание всевозможных обедов, парадов, встреч, при описании различных сановных людей, заграничных видов вкрапляется ряд афоризмов и изречений, в которых приводится на память Имя Бога, принципы религии и морали. Например, за тот же 1847 г. под 29 ноября напечатано: «Способность любить смотря по индивидуальным особенностям не у всех одинаково развита, но почти в каждом из нас степень интенсивности одного из этих чувств прямо пропорциональна степени интенсивности другого, — кто искреннее умеет любить, тот более страдает в скорби». 30 ноября: «Речет кто ты веру имаши, аз же дела имам; покажи ми веру твою от дел твоих, и аз тебе покажу от дел моих веру мою» [104] .
104
Там же, с. 170–180.
Следя с лихорадочным вниманием за происходящей в 1855 г. Севастопольской эпопеей и жадно ловя всякие вести с театра войны, он пишет: «С жадною торопливостью пробегаю роковую страницу. Ничего. Если же есть что-нибудь, то не на радость. Так проходят дни за днями. Истинной жизни у меня полминуты в день. Остальное время я ожидаю этой полминуты или о ней думаю. Ко всему другому, кроме молитвы, у меня сердце черствеет. Всему другому хочется сказать: теперь не время».
В 1855 году, после падения Севастополя, когда болезненно заволновалась опечаленная Русская земля и после глубокого вздоха запросила свежего воздуха — реформ и преобразований, Валуев, сознавший необходимость реформ, писал: «Что у нас теперь прежде всего желательно? Преобразование цензуры, обнародование бюджетов различных ведомств, отмена крепостного состояния наших промышленных сил, ныне закабаленных главным управлением путей сообщения и публичных зданий. Поощрение частных предприятий по части железных дорог и пароходных сообщений» [105] .
105
Русская Старина, 1891, май, с. 340.
«Однако, — писал он далее, — все вышесказанное — частности, более или менее важные по непосредственным или посредственным последствиям. Но гораздо важнее применение некоторых общих начал. Таковы:
1) Начало христианской истины в делах веры.
2) Начало правды в формах управления вообще вместо нынешней бездушной формалистики.
3) Начало нравственного достоинства в действиях высших правительственных властей, сопряженное с началом уважения к человеческой личности» [106] .
106
Там же, с. 341.