Черный цвет солнца
Шрифт:
– Как ты это сделал? – поинтересовалась Маша, тыкая пальцем в место, где всего мгновение назад была рана.
Юноша пожал плечами.
– Это же сон. Мы можем менять его так, как нам вздумается.
Он помог Маше подняться и даже отряхнул подол ее платья от земли.
– Спасибо, – поблагодарила она его. Юноша скромно пожал плечами и улыбнулся.
Маше хотелось о многом у него спросить, но она не знала, с чего начать. Она еще до конца не понимала, что с ней происходило. Действительно ли это сон? Или она все же умерла? И если последние странные события все же были сном, то можно
– У меня сейчас мозг вскипит от всего этого, – простонала она, присаживаясь на поваленный березовый ствол.
Неуверенно потоптавшись на месте, юноша бросил взгляд на свободное место рядом с Машей и тоже сел на ствол. Некоторое время они молчали, слушая размеренное стрекотание кузнечиков.
– Как тебя зовут? – первой нарушила молчание Маша.
– Иван, – ответил юноша. – А тебя?
– Маша.
Снова молчание. Иван наклонился и сорвал тоненькую былинку. Он старательно делал вид, что увлечен травинкой, но Маша заметила, как он то и дело косился на нее.
– Зачем ты приходишь в мои сны? – вопрос уже давно вертелся у Маши на языке. И не один. Но начать она все же решила именно с этого.
Иван отвел взгляд в сторону. Сильно сжал и тутже разжал пальцы. Смятая былинка упала на землю.
– Знаешь, о чем мечтает каждый узник? – вздохнув, спросил юноша.
Маша кивнула.
– О свободе.
– Я тоже узник. Только бестелесный. И все, что мне хочется – это освободиться и вернуться обратно. Знаешь, сколько бед может натворить человек без души?
Маша знала. Хоть она никогда и не встречала людей, у которых буквально не было души, но зато знала тех, у кого ее не было фигурально.
– А тебе можно хоть как-то помочь? – поинтересовалась она.
– Все это время у меня была надежда на нового хранителя. Имея способность проникать в чужие сны, я ждал, когда же ты появишься, – Иван повернулся и посмотрел на Машу своими темно-ореховыми глазами, которые на свету казались янтарными. –Ты задерживалась. Почему?
Девушка виновато пожала плечами. Она сама не знала, почему ее путь занял так много времени, ведь жила она не так далеко от этого злополучного дупла. Да и сколько себя помнила, ее всегда тянуло в эту местность. Сколько раз она чуть не приезжала сюда, но всякий раз спохватывалась и возвращалась домой.
– Дом, – прошептала Маша.
– Дом? – повторил Иван, подняв одну бровь.
– Наверно, меня удерживали родители, – озвучила девушка свою догадку.
Иван хмыкнул.
– У меня тоже были родители, но они погибли, – он порывисто поднял руки к голове и резкими движениями взлохматил себе волосы. – Не будем о грустном! – нарочито бодрым голосом сказал Иван. – Главное, что теперь ты тут, и я тебя нашел.
– Эм, ну да, – неуверенно отозвалась Маша.
Юноша вдруг схватил девушку за руку и, крепко сжав ее, заговорил с мольбой в голосе:
– Послушай! Только ты можешь освободить меня! Тогда проклятие спадет, и злые силы покинут мое тело. Я стану прежним и смогу вернуться к своей старой жизни.
– Я-я…даже не знаю, – пролепетала Маша. – Я еще так мало знаю обо всем этом…У меня может не получиться. Я ведь даже не знаю, где ты находишься…
В глазах юноши блеснула надежда.
– Я нахожусь
– Что это за царство такое?
– Мертвое…
Внезапно все вокруг подернулось сероватой дымкой, в которой постепенно начало исчезать солнце, небо, березы и сам юноша. Маша поняла, что ее сон закончился, когда боль в правом плече вновь дала о себе знать.
Глава 3
В Горном Чертоге было сыро и холодно. А еще постоянно завывал ветер, от чего казалось, что по каменным коридорам гуляют неприкаянные духи усопших. Однако Вану нравились его новые хоромы, которые помещались внутри целой горы. Особенно его забавляла акустика. То, как его голос, подобно грому, властно раскатывался по всем чертогам.
– Я приказал вам лишь напугать ее, а не калечить! – рявкнул Ван на сжавшуюся в кучку нечисть.
Эхо от его крика раздавалось еще несколько минут. Стоящие за ним черти противно хихикали, радуясь, что не они совершили ошибку, выполняя задание хозяина.
– Кто бросил кинжал? – прогремел колдун.
Его крик стал еще громче. Ван вложил в этот вопрос всю свою злобу, которая плескалась в нем, грозя вылиться наружу огненной лавиной и спалить всю эту жалкую свору вместе со всеми чертями.
Трясущаяся нечисть на какое-то время замерла, обмениваясь быстрыми трусливыми взглядами. Наконец кучка расступилась, выдавая тощего упыря в драных и грязных обносках. Он злобно оглядел своих товарищей, издал противный булькающий звук и упал на колени перед колдуном.
– Твоих рук дело? – спросил Ван. Он уже не кричал, но от этого его низкий голос не стал менее пугающим.
Упырь кивнул косматой головой.
– Заприте его в подземелье и не кормите. Пусть мучается от жажды, пока не ссохнется и не рассыплется, – тут же распорядился Ван.
Черти кинулись на упыря, который вдруг начал усиленно сопротивляться и выть. Ван безучастно наблюдал за этой склокой. Когда черти угомонили упыря, тот бросил на колдуна взгляд, в котором читалась мольба. Ван знал, что он не мог ничего сказать в свою защиту, так как горло его было набито землей. Лишь взглядом упырь мог выразить то, что он чувствовал. Если конечно он мог чувствовать. Ван поморщился и демонстративно отвернулся. Черти, хихикая, поволокли упыря в подземелье.
– Как же вы меня достали своим непослушанием, – простонал Ван, глядя на оставшуюся кучку нечисти. – Вот почему? Почему он это сделал?
Ван не хотел задавать этот вопрос, но он сам слетел у него с языка. Уже прошел год, как он продал свою душу, а ему все еще было не все равно. Все еще хочется знать, почему…
Нечисть виновато хлопала глазами.
– Да пошли вы все! – бросил колдун, отмахнувшись от ненавистных подданных.
Кучка зашебуршала и ринулась врассыпную.
Оставшись один, Ван подошел к большому, за весь человеческий рост, зеркалу. Провел по стеклу рукой и прошептал имя девушки, которую чуть не убил упырь. Зеркало глухо загудело, поглотив отражение Вана сероватой дымкой, которая вскоре рассеялась, показывая сидящую на кровати девушку. Не смотря на синяки под глазами и бледность, она не выглядела умирающей от страшной раны.