Черный цвет солнца
Шрифт:
– Осторожно! – крикнул кто-то издалека, но было уже поздно.
Когда Маша увидела летящее на нее огненное колесо, то от испуга не смогла сдвинуться с места и лишь крепко зажмурила глаза. Тут же кто-то налетел на нее и повалил на землю. Маша больно ударилась локтем и, открыв глаза, глухо застонала.
– Ты в порядке? – услышала она знакомый голос.
Ольга, нависнув над Машей, с волнением вглядывалась в ее лицо.
– Порядок, – ответила девушка, руками пытаясь отпихнуть от себя свою спасительницу. – Спасибо.
– Вы что творите, ироды окаянные? – послышался
Ольга, наконец, слезла с Маши, отряхнулась и протянула ей руку. Маша проигнорировала ее помощь и поднялась сама. Содранная на локте кожа горела.
Радмила закончила бранить ребятишек, которые решили позабавиться с колесом. Попало также и девушке, не уследившей за малолетними сорванцами.
– Покажи, – потребовала знахарка, заметив у Маши содранный локоть.
– Все в порядке, просто царапина, – заверила девушка. Помедлив, она добавила: – Если бы не Ольга, было бы намного хуже.
Радмила все же осмотрела локоть Маши, достала из кармана юбки какие-то травы, растерла их и приложила к ранке. Маша сморщилась от боли и зашипела. Женщина ловко перевязала локоть льняной тряпицей и, довольная своей работой, широко улыбнулась девушкам.
– А что это такое? – решила спросить Маша, махнув рукой в сторону только что установленного дерева, которое девушки теперь наряжали венками из разных полевых цветов. Боль в локте уже отошла на второй план, уступив место прежнему любопытству.
Радмила проследила за ее рукой и тут же ответила
– Это купайло. Устанавливается в честь праздника перед костром. Правда, костра еще не сложили, но…
– Ничего себе, – вдруг воскликнула Маша, увидев кузнечную лавку и трудящегося в нем брутального потного мужчину с огромными ручищами. Еще один, значительно моложе первого, стоял рядом и раздувал меха. – Настоящие кузнецы!
– О, да. Наши кузнецы очень славятся в округе…
Но Маша уже не слушала знахарку. Она оглядывалась по сторонам, пораженная яркостью своего сна.
– А что, какой-то праздник будет? – поинтересовалась девушка, глядя на окружающую ее суету.
Радмила утвердительно кивнула.
– Мы готовимся к празднику Купалы.
– О! Я его знаю! – обрадовалась Маша. – Это который Иван!
По скептической ухмылке Ольги, Маша поняла, что сказала что-то не то.
– Купала он и есть Купала. Брат Костромы, сын бога луны и огня Семаргла, – пояснила Радмила.
Маша открыла было рот, чтобы уточнить, мол, Кострома – это который город на Волге, но передумала. Лучше смолчать, иначе на нее опять посмотрят как на дуру.
– Ты спрашивала, что такое купайло, – подала голос Ольга. – Это деревце, которое мы ставим рядом с костром и украшаем венками на праздник Купалы.
– Точно! – вспомнила девушка и тут же потупила взгляд. – Извините, что перебила вас, – сказала она Радмиле.
Женщина лучезарно улыбнулась и ответила:
– Видимо, в тот момент кузнец заинтересовал тебя больше, чем рассказ о празднике в честь Купалы.
Маша почувствовала, как ее щеки начинают смущенно гореть.
Они прошли по главной улице и, выйдя за ворота, стали
– Сегодня самый длинный день и самая короткая ночь в году, – сказала Ольга. – С Купалы день начнет уменьшаться, а ночь возрастать. С каждым разом силы тьмы будут набирать мощь.
Голос девушки был мрачным и чуть хрипловатым. Она, не моргая, смотрела в сторону реки, где вовсю шло приготовление к празднику.
– Ну, тьма еще не взяла верх над светом, – нарочито веселым тоном сказала Радмила. – Давай я расскажу тебе о Купале, моя дорогая.
Она взяла Машу под руку и повела к реке. Ольга тихо двинулась следом.
– Давным-давно, – начала Радмила. – Бог луны и огня Семаргл и богиня ночи Купальница произвели на свет близнецов – Купалу и Кострому. В день их рождения как раз начинаются Купальские праздники. Однажды к великой Ра-реке прилетела Сирин, птица смерти. Тот, кто слышал ее дивные песни, забывал обо всем и следовал за ней в царство Нави. И вот не послушались Купала и Кострома предостережений своей матери Купальницы. Тайком они сбежали к реке послушать птицу Сирин. Тут-то и случилась беда: унесла птица Купалу за тридевять земель. С тех пор прошло много лет, и вот Кострома, гуляя по берегу реки, сплела венок и начала хвалиться, что ветру не сорвать его с ее головы. По поверью, это значило, что она никогда не выйдет замуж. Но за хвастовство боги ее наказали: ветер сорвал венок и унес на воду, где его подобрал Купала, проплывавший мимо на лодке. Кострома не узнала родного брата, а Купала не узнал родной сестры. Обычай же повелел им жениться. Только после свадьбы они узнали, кем приходятся друг другу. Брат и сестра решили покончить с собой и утопились в реке. Кострома стала мавкой, или, как их еще называют, русалкой. Боги же, сжалившись, превратили Купалу и Кострому в цветок Купала-да-Мавка.
Радмила наклонилась и, сорвав высокий желто-фиолетовый цветок, протянула его Маше:
– Вот он. Брат с сестрой навечно в нем. Красивые и нежные. А главное – вместе.
Маша взяла в руки цветок, покрутила его и сказала тихо:
– А у нас он называется Иван-да-Марья.
Радмила ласково улыбнулась и зашагала дальше. Маша стояла и смотрела на цветок. Раньше он казался ей обычным сорняком, росшим на полях, а сейчас, после трогательной истории знахарки, он сталсловно частью ее самой.
Из задумчивости девушку вывел тихий, но звучный женский голос. Маша обернулась на звук и увидела Ольгу, стоящую под березой. Девушка крутила в руках такой же цветок, что был у Маши, и напевала песню:
В Ночь Купалы цветы будут люди рвать,
Станут петь они, станут сказывать:
«Вот трава-цветок – брат с сестрою,
То Купала – да с Костромою.
Братец – это желтый цвет,
А сестрица – синий цвет…»
Маша вслушивалась в песню и думала о печальной судьбе ее героев. За что же судьба так поступила с ними, ведь брат и сестра были не виноваты в том, что не узнали друг друга после стольких лет?