Черный цвет солнца
Шрифт:
Маша вдруг остро осознала, что любовь безгранична и разнообразна. Она поняла, что по-настоящему любит этот мир, природу вокруг, жителей Залесово, своих друзей, Вана. Неописуемое чувство эйфории охватило душу девушки. Хотелось петь, танцевать и громко рассказывать всем о своих чувствах, но Маша ограничилась тем, что дотянулась до руки Вана и крепко сжала ее.
— Жаль, что ты не спишь, — пробормотала она.
— Я буду охранять твой сон, — пообещал колдун.
Сил держать глаза открытыми у Маши больше не было. Она опустила уставшие веки и почувствовала,
Глава 20
Проснулась Маша на закате, когда последние лучи черного солнца уже покинули спальню и скрылись за горизонтом. Вана рядом не было. Из горницы доносился приглушенный стук и шепотки. Девушка вылезла из постели, натянула кеды и вышла из комнаты.
В горнице горел тусклый свет. За столом сидела Радмила и что-то шептала стоящим рядом с ней Ольге и Игорю. Рядом с печкой, облокотившись спиной к стене, стоял Хал и без особого интереса поглядывал на троицу у стола. На лавке возле окна, вытянувшись во весь рост, лежал Ван и самозабвенно вертел в руке сухой желто-фиолетовый цветок.
— Чем вы занимаетесь? — полюбопытствовала Маша.
Ван откинул цветок и тут же вскочил с лавки. На его тонких губах заиграла еле различимая улыбка.
— Они гадают, — ответил Хал, кивнув головой на Ольгу и Игоря.
— Серьезно? — удивилась Маша. — В такое время? Когда в любой момент может прийти Гаяна?
— А что нам еще делать? — спросил Игорь. — Сесть и просто ждать эту ведьму?
— Можно сделать что-то полезное, — заметил Хал.
— Все, что можно, мы уже сделали, — подала голос знахарка. — Я наложила заклятие на поселение — Гаяна не сможет войти ни в одни ворота, а от упырей наши избы защищают домовые.
— Она может прислать сюда живых волколаков, — предположил Хал.
— Мира не пойдет на нас, — заверила его Ольга.
— Ты уверена, что она не под чарами ведьмы? — спросил охотницу змей.
Ольга не нашлась, что сказать. Отвернувшись, она скрестила руки на груди и отошла к противоположному от Вана окну. Игорь тихо подошел к ней.
— Как я уже сказала, мы сделали все возможное, — повторила Радмила. — Остается только ждать.
Знахарка посмотрела на Машу и, поймав взгляд девушки, спросила:
— Хочешь, и тебе погадаю?
— Нет, спасибо, я в это не верю.
— А зря, — сказал Ван. — Радмила и правда может показать будущее.
— То, что она показала мне раньше, я до сих пор забыть не могу, — буркнула Маша.
Радмила усмехнулась и стряхнула со стола раскрошившиеся сухие травы.
— Что плохого в том, чтобы увидеть будущее? Кто знает, возможно, его можно изменить, если знать наперед, что, где и когда произойдет.
— Все равно не хочу, — упрямилась Маша. Если она снова увидит умирающим кого-то из близких, то уже не вынесет этого.
— Она просто боится,
— Я не боюсь! — голос Маши предательски дрогнул. Ольга видела ее насквозь.
Ван встал с лавки и подошел к столу.
— Погадайте нам двоим. Вместе не так страшно.
Маша хотела возразить, но он схватил ее за руку и, притянув к себе, усадил на стул.
— Гадайте, — кивнул Ван знахарке.
Надувшись, Маша стала наблюдать за Радмилой. Знахарка собрала костяшки с рунами в мешок и, встряхнув, высыпала его содержимое на стол. Костяшки запрыгали, глухо ударяясь о деревянную поверхность. Женщина нахмурилась. Подалась ближе к столу, ткнула пальцем две костяшки, лежащие рядом друг с другом.
— Вы знали друг друга раньше? — спросила Радмила, хмуро глядя на руны.
— Нет, — оба ответили в один голос.
— Руны говорят иначе. Вот эти, — знахарка указала на две костяшки, которые тесно лежали друг с другом, — показывают, что вы были связаны еще до рождения. А вот эти, — она перевела палец к еще одним парным костяшкам, — говорят о том, что у вас один жизненный путь на двоих. Я вижу душевные муки на этом пути, вижу радость и горе, смирение и…смерть.
— Мы умрем? — глухо спросила Маша, вспомнив ответ на одну из загадок Гарафены.
— Все когда-то умрут, — туманно изрекла знахарка, внимательно глядя на руны.
Маша посмотрела на Вана, который не проронил ни слова, хмуро глядя на свою правую руку. Что-то встревожило его еще до того, как Радмила рассказала о смерти на их пути.
— Одного только я понять не могу, — знахарка на некоторое время замолкла, а потом, отняв взгляд от костяшек, посмотрела на Машу и Вана. — Когда вы родились?
— 10 сентября, — ответили оба и тут же удивленно уставились друг на друга.
— Год, — потребовал Ван севшим голосом.
— Двухтысячный, — растеряно произнесла Маша.
Мысли в ее голове путались. Ответ вроде бы был на виду, и, судя по горькой усмешке Вана, он его уже знал. Маша чувствовала себя глупой маленькой девочкой, которая никак не может вспомнить, сколько будет дважды два.
— А ваши родители? — голос Радмилы звучал отдаленно и приглушенно.
— Мы сироты, — также глухо ответил Ван. — Видимо, ее забрали в семью, а я остался. Мы были слишком маленькими, чтобы запомнить друг друга…
— Ты что, действительно в это веришь? — вдруг воскликнула девушка, когда, наконец, все же сложила два и два. Ответ ей совсем не понравился. Уж лучше бы она оставалась в неведении.
Ван беспомощно посмотрел на нее и вздохнул.
— А ты нет?
— Нет! Разве можно верить каким-то рунам? А дата — это просто совпадение. Единственное, чему я поверю, это ДНК-тесту.
— Вот тебе ДНК-тест! — Ван показал Маше тыльную сторону своей правой ладони.
Девушка непонимающе уставилась на его бледную руку. Что он хочет ей показать? Что у него тоже пять пальцев, как и у нее? Маша хотела отпустить колкость, но тут заметила две маленькие родинки на костяшке указательного пальца, идентичные тем, что были у нее.