Черный дембель. Часть 4
Шрифт:
Лев Петрович вновь сощурился.
— Даже в масштабах нашего города ты почти никто, — заявил он. — Бывший чемпион области по боксу среди юниоров. Отслужил в воздушно-десантных войсках. Завершил на «отлично» первый курс института. Вот и всё, чем ты отличился.
Зареченский усмехнулся.
— Отличился — это громко сказано. Для семьи Бурцевой ты так и остался никем. Все твои достижения для них не больше, чем пустой звук. В Москве полно настоящих чемпионов и героев-военных. А ваш МехМашИн там и за институт не считают.
Капитан затянулся дымом и добавил:
—
Зареченский всё же дотянулся до пепельницы, постучал по её краю сигаретой.
— Считаешь, что Анастасии Евгеньевне нужен такой муж, как ты? — спросил он. — Вы не ровня, Чернов. Я допускаю, что ты вскружил Бурцевой голову. Но её семье это не понравится. Понимаешь, Чернов?
Я сдержал улыбку, заявил:
— Лев Петрович, это сделает нашу любовь ещё сильнее, а наш будущий союз крепче.
— Ты псих, Чернов? — сказал Лев Петрович.
Он посмотрел мне в глаза и заявил:
— Не будет между вами никакого союза, даже не мечтай. Очнись. Признаюсь, я считал тебя здравомыслящим человеком, Сергей Леонидович. Но ты меня удивил и разочаровал. А ведь все о тебе отзывались, как об очень разумном человеке.
— Я и есть разумный человек, Лев Петрович. Все эти интрижки…
Я показал на папку.
— … Не больше, чем ошибки молодости. Но теперь я созрел для настоящих серьёзных отношений. На которые мне в своём письме и намекала Анастасия Евгеньевна. А ещё я обязательно принесу пользу своей стране: в Москве, на хорошей должности.
— Я тебе голову оторву, Чернов. Ты это понимаешь?
Зареченский указал на меня дымящимся концом сигареты.
— Или сгною тебя за решёткой. Ты у меня полжизни будешь в Сибири лес валить. Как иностранный шпион и антисоветчик. Я за твою поимку ещё и повышение в звании получу. Хорошая, кстати, идея. Ты не находишь?
Капитан КГБ снова посмотрел на мою переносицу.
— Геморрой вы получите, Лев Петрович, а не звезду на погон, — сказал я. — Подарите мне романтичный ореол мученика за Большую Любовь. Насте он понравится, не сомневайтесь. Станете во всей этой истории крайним, как бы она не закончилась.
Я вздохнул, отмахнулся от очередного облака из табачного дыма.
— Товарищ капитан, вы только представьте, — сказал я, — как Настенька отреагирует на разлуку с любимым, а главное: с любящим её мужчиной. Кого она в этом расставании обвинит? И не натворит ли глупостей… в которых обвинят, опять же, вас?
Я развёл руками — заметил, как заиграли желваки на лице Зареченского.
Мне показалось, что даже дежурившая на тротуаре Котова почувствовала то напряжение, что возникло в салоне «Волги»: Котова на шаг приблизилась к нам, нахмурила брови.
— Предлагаю вам вариант попроще, товарищ капитан, — сообщил я. — Я ведь тоже понимаю, я не идеальный человек. И что Анастасия Евгеньевна заслуживает мужа получше, чем я. Уверяю вас: я сам бы убедил Настю меня забыть, если
Я закашлял, замахал у себя перед лицом рукой.
Лев Петрович поспешно затушил в пепельнице сигарету. Стряхнул на пол пепел с картонной папки.
— Продолжайте, Сергей Леонидович, — сказал он. — Слушаю вас внимательно. Поясните, свои слова. Я рад, что вы сохранили толику здравомыслия. И готовы к диалогу. Вы убедите Анастасию Евгеньевну забыть вас… если что? Договаривайте, Чернов.
— … Если директор Колхозного рынка Рамазанов Наиль Русланович подпишет документы о разводе со своей пока ещё супругой Рамазановой Маргаритой Лаврентьевной, — сказал я. — С разделом совместно нажитого имущества согласно закону СССР.
— Причём здесь Рамазанов?
Капитан КГБ замолчал. Секунд десять он рассматривал моё лицо. За это время мимо нас дважды проехали по дороге автомобили. Но Зареченский теперь не обращал на них внимания.
— Так у тебя всё же была интрижка с Марго, — сказал он. — Слухи не врут. И что с того? Зачем тебе развод Рамазановых? Какой здесь у тебя интерес? Не жениться же ты на Марго собрался? Или собрался?
— Лев Петрович, у меня в разводе Рамазановых нет никакого интереса, — сказал я. — Но интерес в этом деле есть у моего хорошего друга. Я обещал, что помогу ему. А я всегда выполняю свои обещания.
Я усмехнулся.
— Товарищ капитан, я понимаю, что вам моя просьба сейчас кажется трудновыполнимой. Круговая порука, и всё в этом духе. Но это вам лишь кажется. Потому что вам ведь делать ничего и не нужно. Вы лишь сообщите о моих словах туда.
Я указал рукой на крышу автомобиля.
— А там уж пусть решат, что лучше: будет у Насти разрушенная любовь… или несчастная — это разные вещи, поверьте. Один звонок из Москвы первому секретарю горкома решит все наши проблемы. Скажите им, Лев Петрович: я всегда выполняю обещания.
Я медленно сунул руку в карман и двумя пальцами вынул оттуда конверт с письмом. Показал его Зареченскому. По промелькнувшим на лице капитана эмоциям понял: тот прочёл адрес и имя получателя.
— Это письмо пока полежит у меня, — сказал я. — Не отправлю его Насте. Пока, не отправлю. Лев Петрович, я был в шаге от свадьбы. Там пока и останусь. Попридержу душевный порыв. Подожду, какое решение примут там, наверху.
Глава 2
При виде письма Зареченский встрепенулся, словно охотничий пёс при виде добычи. Он тут же потребовал, чтобы я ознакомил его с содержанием моего «послания для невесты». Капитан снова добавил в свой голос металлические ноты. Блеснул вновь выглянувшими из-под губы резцами. И впился взглядом в мои глаза, будто готовый к атаке хищный зверь. Я усмехнулся, покачал головой. Преспокойно спрятал конверт в карман и поинтересовался, прихватил ли капитан КГБ на встречу со мной пистолет. Заметил, что Лев Петрович нахмурил брови. Я пояснил капитану, что покажу ему свою «интимную переписку» с Анастасией Бурцевой только «под дулом пистолета». Развёл руками; сказал, что «иного варианта нет». Взглянул на Зареченского сверху вниз.