Черный дом

Леж Юрий

Добытчики расположились в нескольких сотнях метров от Моста, оглядывая смутно освещенный зев главного входа, в котором исчезали ржавые рельсы метро, выныривающие из тоннеля, расположенного как раз неподалеку от остановившихся добытчиков. Повыше этого входа открывался второй, для проезда обычных автомобилей, но добраться до него было сложнее: специальная эстакада, ведущая от наземных дорог ко второму ярусу моста, рухнула много лет назад, и сейчас только бетонные, массивные, но изрядно раскрошившиеся основания-колонны указывали на то место, где она когда-то

находилась.

Едва остановившись, Маха привычно уже подставила плечо, на которое оперся Хромой, наблюдая за входом на мост и тихонько, будто бы про себя, похмыкивая. Оглянувшийся на них Мика хотел что-то спросить, но, видимо, передумал и тоже пристально стал вглядываться в слабо освещенный зев входного тоннеля. И, как всегда, заторопился в ненужное время только Парфений.

– И чего встали-то?
– заворчал он.
– Пошли бы, что ли, уже... а то так и до вечера простоим, на одном месте...

– Не суетись, - посоветовал ему Хромой, то ли ленясь рассказывать о своих планах и наблюдениях, но, скорее, что-то высмотрев на мосту из того, чего не увидели остальные подельники.
– Вот сунешься туда не во время, тогда и совсем спешить никуда не надо будет.

– А чего это не надо будет?
– не понял простого намека Парфений.

– А покойникам спешить некуда, - засмеялся Мика, поддержав шутку старшего подельника.

– Хромой, - негромко позвала из-под его руки Маха.
– А ты разве тут не ходил?

– Ходил, - ответил Хромой.
– И не так давно. Вот только Мост всегда проходишь, как первый раз. Характер у него такой... вздорный, что хочет, то и творит.

Маха только привычно передернула худенькими плечами. Про характер пустых районов, уцелевших домов, подземных переходов Хромой и Мика говорили часто и обсуждать их могли часами, но она не всегда понимала пока еще, каким таким характером могут обладать неодушевленные, давным-давно покинутые людьми вещи?

Что бы чем-то полезным занять себя, Маха решила рассмотреть повнимательнее закованную в набережную поверхность Реки. Угрюмые, темно-серые воды, казалось, не текли, а замерли на месте, отражая на своей поверхности изнанку Моста, верхушки черных деревьев, подступивших к воде с противоположной стороны, каменный парапет набережной. Там же, на другой стороне Реки, к маленькой пристани, притулившейся у парапета, жался прогулочный пароходик, похожий больше на черно-белую картинку из книжки, чем на настоящий водный транспорт. Махе показалось, что над пароходиком вьется невнятный сизый дым. Она присмотрелась внимательнее. Дым исчез, но стоило чуть отвести в сторону глаза, прихватывая пароходик боковым зрением, и дымок появлялся снова и тихонечко, никому не мешая, вился и вился себе над трубой.

А чуть дальше, по эту сторону Реки, на дороге вдоль парапета, Маха разглядела проржавевшие остатки автомобилей, брошенные здесь, наверное, еще в первые годы странного катаклизма, накрывшего серой пеленой город. Их было много, десятки и сотни, они перегораживали дорогу плотными рядами, и не хватало фантазии, что бы понять, куда и зачем

ехали они в тот последний день своей автомобильной жизни, да и вообще, откуда взялось в городе столько автомобилей.

Маха, наглядевшись на оба берега, саму Реку и автомашины, застывшие на дороге, собиралась уже перенести внимание на спустившийся к набережной черный лес противоположной стороны, как Хромой, видимо, что-то разглядев, или, наоборот, не увидев ничего опасного, скомандовал:

– Пошли вперед, прежним порядком. Парфений, ты первый, и - не спеша, не увлекайся и слушай меня.

Парфений, проворчав что-то себе под нос по дурной привычке оговаривать любое распоряжение от подельников, даже самое элементарное и понятное, поправил на плече лямку вещмешка и шагнул на бетонные шпалы, проложенные между двумя рыжими от ржавчины рельсами. Следом за ним - Таньча, Мика... Маха, как и все эти дни, пошла следом за Микой, внимательно глядя под ноги, но успевая при этом и прихватывать краем глаза окружающее пространство слева, справа и перед собой.

А впереди был вход на Мост, освещенный сильными лампами, расположенными по верху арки тоннеля так высоко, что свет их днем слабел и казался совсем не нужным. Сразу за аркой было чуть сумрачно, но дальше легко можно было разглядеть огни, не менее яркие, чем при входе.

Едва маленькая колонна втянулась в мрачноватый, пусть и хорошо освещенный зев тоннеля, как бригадир скомандовал:

– Парфений, давай-ка влево, там лесенка должна быть маленькая, и - осторожно, не наступай на эти рельсы от греха...

Послушно свернувший влево Парфений принялся забавно подымать ноги, перешагивая через рельсы и выбираясь на узкую, мощеную бетонной плиткой тропку, идущую вдоль обветшалой, замшелой стены. Тропинка упиралась в железную, хорошо сохранившуюся лесенку в полдесятка ступенек, ведущую на неплохо освещенную, абсолютно пустую, зачем-то заасфальтированную просторную платформу, расположенную под высоким, сводчатым потолком Моста.

Взобравшийся на платформу Парфений отошел чуть в сторонку, поджидая остальных подельников. Шедшая в арьергарде Маха, прогрохотав по металлическим ступенькам сапогами, удивленно застыла, поднявшись следом за Микой. Огромные, высотой в двухэтажный дом, не меньше, стены тоннеля слева и справа оказались прозрачными, и неожиданно яркий, не городской свет вливался в тоннель через разделенное металлическими рамами на большие квадраты толстое мутноватое от времени и отсутствия должного ухода стекло.

За стеклом шла давно забытая в городе, кажущаяся чужой и странной, жизнь. Легкий ветерок шевелил кроны зеленых деревьев на противоположном берегу Реки, вздымал белесые барашки волн на зеленовато-бурой воде, гнал легкие облака по синему - синему!
– небу.

Почему-то едва не до дрожи в руках напуганная невероятным видением, Маха схватила за руку, чуть выше локтя, Хромого, и только тут заметила, как вся их группа встала в маленький круг, упираясь спинами друг в друга, плотно прижимаясь к стоящему рядом подельнику.