Чёрный фимиам
Шрифт:
– Это не очень хорошая мысль, госпожа моя, – как можно мягче произнес мечник. – В первый раз, когда мы его встретили, он сильно разозлился на Энаю…
– Я – не Эная, – так же мягко, но при этом непреклонно сказала девушка. – Мне нужно там быть вместе с тобой. Я это видела.
– Тогда об этом следует сообщить Старшим женам, – заключил собеседник.
– Я не хочу, чтобы…
– Аурика, – прервал её мужчина, – мне не нравятся тайны и недомолвки. Ещё меньше я хочу потакать обману. Если ты идёшь в город на встречу с Чужаком
Собеседница насупилась.
– Таков порядок, – напомнил Стиг.
– Ты всегда следуешь порядку? – сердито спросила она.
– Порядок – основа всего. Я стараюсь его соблюдать и как можно реже нарушать. Тебе советую поступать так же.
Девушка фыркнула.
– Лучше скажи: почему ты не хочешь говорить Старшим женам? – мечник внимательно смотрел ей в глаза. – В чём причина? Это же твои наставницы.
– Если я скажу Старшим женам, они ответят, что моё предсказание не имеет силы и может быть случайным видением. Начнут кудахтать и никуда не пустят! – она всерьёз разозлилась.
Стиг вздохнул:
– Это ещё почему? С чего бы им сомневаться в твоей способности к предвидению?
– Потому что… – девушка смешалась. – Потому что моим предсказаниям не полагается сбываться постоянно. А может, и вообще не полагается сбываться.
Мечник смотрел на собеседницу с явным недоумением:
– Почему?
Аурика вдруг расплакалась, да так, что слёзы брызнули из глаз:
– Потому что моя мать была никакая не многоликая! Не храмовая дева! И Старшие жены это знают! Потому мне не верят! Я вижу мерцание, но все мои предсказания касаются только меня самой. Я бесполезна, когда плетут Сеть. Мне она показывает чепуху. Все считают меня глупой и никчёмной! А с глупых и никчёмных какой спрос?
Она горько рыдала, размазывая по лицу слёзы. Стиг обнял девушку за трясущиеся плечи:
– Твои предсказания сбываются. Я нашел старика, купившего двух коней вместо пяти. И мы не поймали Чужака после боя, как ты и сказала. Возможно, всё дело в том, что ты ещё очень юная и плохо умеешь толковать свои видения?
Она обняла его, уткнулась лицом в грудь и безутешно всхлипывала.
– Кем бы ни была твоя мать, ты – многоликая. Простые люди не видят твоего истинного лица, и ты способна заглядывать в будущее. Но если разрешишь дать совет, то я бы советовал не идти всем наперекор. Это только добавляет трудностей.
Она хлюпнула носом и, пряча от него лицо, поспешно вытерлась паволокой, которой покрывала волосы:
– Не смотри на меня, я зарёванная…
– Хорошо, не буду, – он тактично отвернулся, давая девушке возможность продышаться и успокоиться.
Драгова сила, ну почему, почему она выбрала не Карая?!
* * *
В кромешной темноте Нелани была почти неразличима. Она дремала, забросив длинную ногу на Сингура и вытянувшись вдоль его тела.
– Ты быть чудо, посланный Небо… Один ты хватать, – пробормотала шианка в мужское плечо,
Сингур не понял, что значат ее слова, лишь погладил шелковистую спину. Он не спал. Лежал, незряче гладя во мрак. В комнату не заглядывала луна. Ночь выдалась облачной. Горячее дыхание Нелани щекотало кожу, за окном мягко шелестели листья… Сингур слушал сперва дом, потом сад и улицу. Он не понимал, что мешает ему уснуть в мягких объятиях женщины, разметавшей по подушке длинные кудрявые волосы. Не понимал и прислушивался к темноте.
Ночь была тихой-тихой.
А потом где-то очень далеко послышались шаги. Тоже очень тихие. Обычные прохожие так не ходят. Крались – Сингур прислушался – четверо. Мужчины. У женщин походка легче. Эти же ступали осторожно, но тяжело. Не разговаривали.
Нелани на его плече сладко вздохнула.
Сингур мягко прижал ладонь к ее губам. Это было лишнее. Крадущаяся четверка еще далеко и точно ничего не слышит, но он действовал так, как привык – излишне осторожно. Эта излишня осторожность не раз спасала ему жизнь.
Шианка мгновенно проснулась. Белки ее огромных глаз блеснули в темноте, которая теперь стала для Сингура серой и прозрачной.
Он сказал едва слышно:
– Тихо.
Девушка кивнула и торопливо отстранилась, видимо, почувствовав, как напрягся лежащий рядом мужчина. Он не шевелился. Лежал, по-прежнему глядя в темноту.
Шаги приближались. Четверо крались вдоль домов. Двое – с одной стороны улицы, двое – с другой. Вот едва слышно звякнул засов на калитке. Пошелестели виноградные лозы, когда их задела открывшаяся дверь. Двое вошли в маленький садик и, по-прежнему очень тихо ступая, направились по короткой мощеной дорожке к крыльцу.
Сингур мягко отодвинул Нелани в угол огромной кровати. Шианка все поняла без слов и сжалась там, подтянув ноги к груди.
Пришедшие возились с входной дверью: осторожно просунули в щель клинок и плавно, стараясь не издать ни звука, подняли металлический засов. Сингур слушал. Догадается ли кто из четырех остаться под окном? Нет. Все зашли в дом друг за другом. Не суетились, чтобы ненароком что-то не задеть: темень для обычного человека стояла кромешная.
Первый незваный гость прошел в комнату. Его сообщники, осторожно ступая, двигались следом. Сингур ждал. Обоняния коснулся запах горячего металла и масла – вошедший держал в руках потайной фонарь.
Пора!
Сингур рванул с кровати. Перехватил руку того, кто шел впереди. С хрустом выкрутил ее, разворачивая мужчину спиной к себе, и резким ударом в затылок вышиб из вторженца сознание.
За порогом звякнул металл. Сингур шагнул к высокому мужчине, сжимавшему нож, перехватил руку с оружием, вывернул ее, вгоняя клинок в живот владельцу. Тот резко выдохнул и разжал пальцы.
Товарищ убитого, стоявший чуть позади, рванулся на звук, ничего не различая в темноте. Сингур мягко отстранился, сделал подсечку. Нападавший сунулся лицом вперед и получил рукоятью ножа в затылок. Хрустнула кость. Человек кулём свалился на пол.