Черный генерал
Шрифт:
Вскоре с Большой земли напомнили о необходимости перехода в Моравию. На совещании командиров, которое собрал Ян Ушияк, разгорелись жаркие споры. Ушияк и Грековский предлагали идти в Моравию всем отрядом сразу. Мурзин же рекомендовал направить поначалу небольшую маневренную группу, которая скрытно доберется до горы Княгиня и обеспечит там партизанскую базу, куда без особого риска переберется и остальная часть отряда. Такого же мнения придерживался и Степанов. В последних боях он отличился храбростью, умело руководил действием своей группы,
В самый разгар спора в хижину лесника, в которой до сих пор располагался штаб отряда, вошел караульный и доложил, что командира спрашивает какой-то человек.
– Веди сюда! – разрешил Ушияк.
Через минуту в небольшую комнату, где совещались партизанские командиры, шагнул высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати восьми. Сняв светло-зеленую шляпу с маленькими полями, он приветливо поклонился.
– Судруг Ташиновский! Я ждал тебя еще утром! – воскликнул Ушияк, поднимаясь навстречу,
– Да. Я сам думал, что доберусь к тебе раньше. Но и теперь еще не так поздно.
– Знакомьтесь. Это Гаша Ташиновский, учитель из села Средняя Бычва, – представил Ушияк пришельца, пожимая ему руку. – Я вам о нем рассказывал. Он руководит самой сильной в Валашском крае подпольной коммунистической организацией.
По лицу Ташиновского скользнула застенчивая улыбка. Он молча поздоровался за руку с каждым из присутствующих.
– Садись, Гаша, – предложил Ушияк. – Рассказывай, что у вас нового.
Ташиновский не торопясь расстегнул пальто, присел на скамейку, заговорил тихим, глуховатым голосом:
– Твое задание, Ян, мы выполнили. С тех пор как встретил тебя на границе, создали боевую группу. Четырнадцать парней готовы идти в твой отряд. Оружие для них мы раздобыли. Хотел привести их с собой, но вспомнил твои слова, что ваш отряд скоро придет к нам в Моравию. Вот и подумал: зачем ребятам туда и обратно ходить? Пусть лучше они вас на нашей земле дождутся. – Он вопросительно оглядел окружающих.
– Может, и так, – согласился Ушияк. – Мы сейчас этот вопрос решаем. Я хочу весь отряд через границу вести. А они, – Ушияк кивнул на Мурзина и Степанова, – предлагают сначала небольшой группой отправиться. Человек тридцать – сорок хотят с собой взять, чтобы организовать партизанскую базу. А потом уж и остальным туда перебраться. Как думаешь, чей план лучше?
Ташиновский ответил не сразу. Он долго вертел в руках свою шляпу, потом, отложив ее в сторону, сказал:
– Они правильно говорят. Немцев на нашей земле сейчас много. В открытом бою они вас уничтожат. Надо идти маленькими группами, незаметно перейти границу, а дальше в наших Бескидах есть где укрыться. Если согласитесь, я сам проведу первую группу глухими тропами. Там только дикие горные козы встретиться могут.
– Хорошо! Пусть будет, как ты говоришь, – согласился Ушияк.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что Ташиновский в прошлом охотник и прекрасно знает леса Валашского края.
По единодушному мнению было решено, что первую группу из сорока человек поведет в Моравию капитан Мурзин. С ним вызвались идти Степанов и Грековский. Сам Ушияк с основными силами отряда должен оставаться в партизанском лагере над селом Штавник и ждать связного от Мурзина. В случае благополучного исхода задуманной операции этот же связной приведет Ушияка и остальных партизан в расположение группы Мурзина. На отбор людей и подготовку к трудному ночному походу оставалось всего два дня.
Солнце садилось за горы, когда Мурзин привел группу партизан в условленное место неподалеку от словацко-моравской границы. Гаша Ташиновский с двумя чешскими коммунистами уже поджидал их возле быстрой горной речушки. Сильный, пронизывающий ветер сквозил по ущелью, трепал верхушки деревьев, срывая с них посеревшую, высохшую листву. Сквозь прозрачную воду был отчетливо виден каждый камушек на дне, продолговатыми короткими тенями мелькала форель.
– Смотри, рыбы сколько. И никто не ловит, – сказал Степанов, обращаясь к Мурзину.
– Ишь чего надумал, – насмешливо ответил тот. – Сейчас не до рыбы. Люди сами друг друга ловят.
– Нешто це рыба, – вмешался в разговор бывший летчик Петр Будько. – От на Камчатке, то рыба. Я перед самой войной там служил. Река на краю аэродрома. То кета, то горбуша идет. Ткни в воду кол – метров десять стояком плывет, между рыбинами держится. Зайдешь в речку, бывало, и вилами кету на берег выбрасываешь. В каждой килограмм по пять, а то и все десять… – Будько вытянул левую руку и, стукнув себя по плечу ребром ладони, добавил: – Во какая. И не меньше. А здесь что? Малек, да и только…
Станислав Мика – рабочий из Всетина – недоверчиво поглядывал на Будько.
Партизаны сгрудились в густом кустарнике на берегу речушки. Мурзин и Ташиновский уже успели договориться о порядке перехода границы и теперь, дожидаясь наступления темноты, вместе со всеми принимали участие в разговоре.
Наконец Станислав Мика не выдержал, подошел к Мурзину, которого очень уважал, как старшего русского командира, и, кивая на Будько, спросил:
– Судруг велитель! То правда он говорит?
– Конечно, правда. Вот разобьем бошей, поедешь после победы к нам в гости, тогда и сам увидишь.
– О! Я мечтал поехать Россия. Я много слышал про ваша страна. Раньше нам про вас говорили плохо. Теперь мы знаем, что то было не так… А зачем вы не хотели помогать нам, когда боши пошли на Чехию и Моравию?..
– Это кто тебе так сказал? Слышь, Степанов! Будько! – обернулся Мурзин к товарищам. – Он говорит, что Советский Союз не хотел помогать Чехословакии, когда на них немцы двинулись.: