Черный Гиппократ
Шрифт:
Башкиров все заглядывал в квартиру через ее плечо:
— Ну ладно! Если к себе не приглашаешь, поехали с нами — покатаемся…
— Приглашение — на миллион, — иронизировала Марина и запахивала поплотнее халатик, поскольку из подъезда дуло. — Ты — прямо Савва Морозов… — но неожиданно она поинтересовалась: — А куда кататься-то?
— Куда хочешь! Целый «рафик» к твоим услугам. Можно сказать — кабинет на колесах. Хочешь — сиди, хочешь — лежи. Услуги какие-нибудь — пожалуйста…
— «Рафик»? — Марина как будто была разочарована.
— Ну да! — напирал Башкиров. — Я же тебе говорил,
Она рассмеялась:
— Значит, вы меня на «скорой помощи» собираетесь катать по Питеру? — она явно пудрила им мозги и никуда не собиралась. — Я в последнее время меньше чем на «мерседесе» не катаюсь…
Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот разговор, если б не Пустовит. Он попросту не выдержал, сорвался. Он вдруг зарычал, приняв на лице совершенно зверское выражение. Сгреб супермодель Марину Сенькову в охапку — да так неожиданно и быстро, что Марина и пискнуть не успела, — и, недолго думая, швырнул ее в лестничный пролет.
Уже падая, Марина глухо ойкнула. Падала она спиной, раскинув руки — словно пытаясь ухватиться ими за воздух. Башкиров и Пустовит видели, как исказилось в смертельном страхе ее красивое лицо…
Она ударилась спиной о старую сетку. На удивление, сетка выдержала вес Марины, спружинила. Звякнули какие-то пустые банки, которые давно покоились на сетке, облачком поднялась ржавая пыль… Марина, почуяв под собой спасительную опору, извернулась, как кошка, и запустила длинные пальцы в ячейки сетки. Но ноги девушки скользнули в обширную дыру. Халатик зацепился за острые концы стальной проволоки, мелькнули в воздухе сахарно-белые стройные бедра супермодели. Сетка вдруг слегка дернулась, издала звук наподобие: «Хр-р-р…» и порвалась сильнее. Это была очень старая сетка.
Марина боролась за жизнь, отчаянно цепляясь пальцами за ячейки сетки — обламывались ногти, лопалась кожа на ладонях, вниз по рукам стекала кровь. А сетка все прорывалась, сдавала позиции. Марина с ужасом поглядывала вниз, шумно дышала, кусала себе нижнюю губу. Видя, что время ее истекает, понимая, что сетка не выдержит долго, Марина принялась потихоньку раскачиваться в надежде зацепиться ногой за перила. Однако этим раскачиванием она только ухудшила свое положение… Ветхая сетка не выдержала и оборвалась под руками девушки. Марина с пронзительным вскриком рухнула вниз, а халатик ее так и остался висеть на обрывках проволоки. Марина попросту выскользнула из халатика…
Переворачиваясь в воздухе, будто птица со сломанными крыльями, Марина упала на следующую сетку, но пробила ее, расцарапывая свое прекрасное обнаженное тело, потом так же пробила-прорвала третью сетку и с глухим стуком упала на бетонный пол. Она лежала, распластавшись, без движений… Даже с высоты пятого этажа было видно, как едва приметные царапины на ее теле быстро заполнялись кровью; потом кровь стекала на бетон, собиралась в лужицы… Шея Марины была некрасиво вывернута. Девушка не шевелилась и не издавала ни звука.
Башкиров и Пустовит с минуту смотрели вниз.
— Сучка! — процедил Пустовит и сплюнул в пролет.
Башкиров криво усмехнулся:
— Чего это она вдруг!.. — покачал головой. — Не перевелись еще самоубийцы…
Тут хлопнула
— Ой, девонька, до чего тебя довела развеселая жизнь!..
Тут пришел лифт, и старушка юркнула в кабину, захлопнула за собой дверь.
Пустовит собрался было спускаться по лестнице, но Башкиров удержал его за руку и кивнул на раскрытую дверь квартиры:
— Заглянем!..
Они вошли в квартиру Марины Сеньковой и закрыли дверь на замок.
Тихонько постояли в прихожей.
Пустовит спросил шепотом:
— А если еще кто-нибудь есть? Хахаль или подружка…
Башкиров пожал плечами:
— Дернула тебя нечистая поспешить! Грязно работаем… — поразмыслив немного, сказал так же вполголоса: — Если есть еще кто-то, надо мочить. Зачем нам лишние свидетели?
Пустовит не ответил, осторожно заглянул в комнату:
— Здесь никого нет.
— А в другой комнате?
Пустовит заглянул и туда:
— Никого!..
Башкиров проверил кухню, ванную и туалет. Никого не обнаружив, заговорил уже в полный голос:
— Ты чего это, брат, сорвался? Можно было бы чище сделать.
Пустовит открыл шкаф в прихожей:
— Сам удивляюсь, шеф. Меня еще те малолетки разозлили. Наверное, поэтому…
— На все у нас минут пять, не больше. Та старушенция уже названивает во все инстанции.
— Успеем… — Пустовит выдвигал один за другим ящики комода, осматривал содержимое и задвигал обратно.
— Пальчики не оставляй, напомнил Башкиров и вошел в комнату, служившую Марине спальней.
Башкиров — человек с опытом — знал, где искать ценности в квартире женщины. Если мужчина станет прятать свои сокровища в кабинете, в библиотеке, то женщина — непременно в спальне.
Башкиров обошел атласный бюстгальтер, валяющийся на полу, полюбовался на черные ажурные Маринины трусики, скомканные на кровати, и направился прямиком к прикроватной тумбочке. Долго искать не пришлось: в верхнем ящике, в коробке из-под вишни в шоколаде Башкиров обнаружил семьсот североамериканских долларов и тысячи полторы немецких марок.
— Мелочь — для такой акулы, как Марина, — прошептал Башкиров и, оставив в коробке сто долларов и двести марок, остальные купюры сунул во внутренний карман пиджака.
Ящик тумбочки он задвинул, упершись в него ногтем.
На всякий случай заглянул под подушки, под матрац, потом, поправив постель, вышел в кухню. Похлопал там дверцами шкафов. Башкиров видел, что Пустовит, обыскав наскоро зал, направился в спальню. Тогда Башкиров переместился к двери ванной и с этой точки через зеркало в прихожей стал наблюдать за Пустовитом. Потом Пустовит подошел к тумбочке, выдвинул верхний ящик и, открыв коробку из под вишни в шоколаде, замер. Потом Пустовит воровато огляделся и спрятал деньги в карман брюк. Ящик он задвинул коленом; на всякий случай заглянул под подушки… Башкиров усмехнулся и принялся обыскивать ванную комнату, но, кроме великолепных наборов дезодорантов и шампуней, ничего здесь не нашел.