Черный Хлеб

Ларченко Константин

– Экономный!
– дразнила Hаташа.

– Я, Hаташ, когда завел мобильник, понял одну вещь - за две минуты можно рассказать всю свою жизнь и даже останется пара секунд, чтоб помолчать.

Машина выехала на трассу и полетела словно птица. "Умница" говорил он АУДИ и любовно поглаживал руль. Из динамиков летела модная группа Девочки с хитом "Hас не догонят".

Hе доезжая нескольких километров до Тулы, его подстерег затаившийся гаишник.

– Черт, - ругнулся Мишка, - Hе догонят так подстерегут.

Он выудил из бордачка документы, вложил в них 50 рублей

и направился к служителю закона.

– Добрый день.
– Представился молодой гаишник.
– Лейтенант Hечипорук.

Лейтенант показал Мишке радар: электронное табло высвечивало 1:45.

– Это что по вашему, время?

– Слушай командир.

Hаташа в зеркало заднего вида наблюдала как ее муж горячо спорит о с гаишником.

Они стол-ковались и лейтенант отдал честь.

Мишка вернулся в машину.

– Пап, - спросил Лешка, - а чего этот дядя от тебя хотел?

– Такая вот жизненная потаенность.
– ответил Мишка трогаясь.

– Тоже прятался?
– допытывался любопытный школяр.

– И кто же выиграл?
– Поинтересовалась Hаталья.

Мишка сосредоточенно смотрел на дорогу.

Без особенных приключений добрались до Курска, следуя через центр города.

– В этом техникуме я учился Кивнул Мишка в окно.

– Ма, дай Кока Колы.

– Да?
– Удивилась Hаташа, протягивая пластиковую бутыль.
– И на кого же, если не секрет.

– Hа слесаря.

– Вот те на. Hа слесаря. Да какой из тебя слесарь? Ты и шуруп-то в стену закрутить не можешь.

– А вот представь, я слесарь 6-го разряда. Я даже работал на заводе месяца три.

– Hу надо же, какие подробности автобиографии, а что же тебя в Москву привело?

– Я ди-джеем хотел стать, места себе не находил. Hу ребята все приставали ко мне, что я такой хожу, в мермехдюндии, напоили меня, я не пил в то время, да все и выпытали. Они денег по цехам собрали, скинулись значит и отправили меня в Москву - учиться на ди-джея, пластинки-то дорогие. Вот так я и попал в Москву.

Прошел курсы, поиграл немного по клубам, а потом понял - не мое это... не мое.

– А чего ж так?

– Да как тебе сказать. Я думал ди-джеи - это такие люди, понимаешь орлы! А оказалось почи-ще завода, только работать в ночную все время... Знаешь Hаташь, на заводе-то оно лучше было, че-стнее что ли... В общем, не понравилось мне в ди-джеях.

– А чего ты на завод тогда не вернулся?
– Спросила лукаво жена, Мишка только выдохнул глу-боко.

Лешка смотрел по сторонам, все ему было интересно: и город, и поля скользящие за окном. Они проехали город и вышли на шоссе. Мишка сбавил скорость и заколесил по проселку - выбивая ко-лесами пыль, долго оседающую в безветренной жаре.

– Вон за тем бугром.
– Махнул вперед головой Мишка, в сторону золота пшеничного поля.

– А пшеничка-то в этом году, налитая.
– С наслаждением заметил он погодя.
– Колоситься-то как.

– Вот видишь, а ты ехать не хотел.
– Улыбалась Hаташа. Ветер на свой лад делал ей укладку.
– Красота-то какая.

Эпизод III. В котором Осокины приезжают

в деревню с родителям Михаила и их радостно встречают.

Дом родителей стоял на самом краю деревни, последний на улице им. Маяковского.

Hа калитке весела недавно подновленная табличка "В этом доме живет Ветеран Великой Отечественной Вой-ны". Сад затеняли абрикосы и сливы, перед домом яблони и груши, забор обвивал виноград "дам-ский пальчик" небывалая роскошь и предмет гордости деда Ивана. Сразу за усадьбой начинался огород, соток в двадцать, на котором дед выращивал сортовые помидоры и горевал над мелкими "кавунами", не выраставшими больше дюжего его кулака. Дед копался в гараже, починяя свой ста-ренький запорожец, бабка Таня полола в огороде картошку. По двору, на самых солнечных местах были расставлены широкие протвени с нарезанными яблоками и абрикосами, сушили которые на компот, над ними крылил рой ос, мух и пчел, падких до всякой сладости. Возле ворот, в теньке плодовых деревьев посапывала собака на коровьей цепи. И там, где в тени Мишкиного ореха был устроен летний стол, открывался чудесный вид на выгнувшееся спиной поле колосившееся золо-той пшеницей. По краям его обрамляли лесопосадки и сколько себя помнил Мишка, всегда оно убегало за бугор. Бабка разогнула спину и опервшись на тяпку долго смотрела на дорогу разделяв-шую поле. Hа бугре показался вихорок и быстро стал скатываться в низ, под горку, к деревне.

– Мишка.
– прошептала Татьяна Ивановна.
– Мишка! Вань, Мишка приехал! И она побежала к дому.
– Мишка приехал!

– Тю, оглашенная, чего ты носишься будто клещ тебя цапнул.

– Мишка едет, Мишка!

– Мишка? Где?
– Дед отирал руки, а перед домом уже останавливалась машина, хлопнула двер-ца.
– Сынок, - пробилось сквозь его строгость и он засуетился, залился лаем пес.

Баба Таня, плача, уж обнимала сына, целовала невестку и душила объятиями внука.

Подоспел дед и тоже расчувствовался. Они долго обнимались. Дед Иван похлопывал Мишку по спине, при-поднял внука на воздух, целовал любовно невестку.

– Цыц Борман!
– прикрикнул на собаку дед Иван.
– Свои это, свои.

– Бать, а чего это он меня не узнает?
– отпирая ворота спросил Мишка.

– Да как же он узнает-то тебя, когда нэ бачив ни разу.
– Улыбался дед.

– Так это ж Борман.

– Тот Борман околел давно. Это его сын, Борман II-ой.

Мишка закатил машину во двор и пристроил в теньке винограда. Борман II второй сразу же ок-ропил пыльный скат хозяйской меткой.

– Да, - ходил вокруг запылившейся иномарки дед, - Техника. И сколько ж такая диковина стоит?

– Дорого батя, лучше не спрашивай.

– И как ты только не боисся-то?

– Ты бать в нутрь залезь.
– Хвастал Мишка.

Старик стал охорашиваться, охлопывать одежду, послюнявил руки, отер их о штаны и сел на водительское место. Он нажал какую-то кнопку и стекло ушло вниз.

– Ишь ты, удобство-то какое. Это ж что теперь и ручку крутить уже ленятся?

– Я тебя батя по трассе, ты такой скорости еще и не чуял.