Чёрный хребет. Книга 2
Шрифт:
Так мы и стоим, продолжая смотреть друг на друга.
Сон – странная вещь. Бывает, длится очень быстро и заканчивается, едва начавшись. А бывает, стоишь, как сейчас, посреди непонятно чего, делаешь странные вещи, а он всё тянется, тянется, тянется... И нет никакой возможности это остановить.
– Вам что-то нужно? – спрашиваю. – Помочь с чем-то?
Только в этот момент она приходит в движение. Медленно засовывает правую руку в рукав левой, а затем достаёт её и протягивает мне. Я инстинктивно
Но рука у неё пустая.
Она подходит на шаг и касается моей груди раскрытой ладонью.
– Ладненько, – говорю и делаю шаг назад.
Старуха в нетерпении подходит ближе и снова кладёт руку на грудь.
– Послушайте, – говорю. – Поскольку это мой сон, то я решаю, что здесь будет происходить. И в данный момент я хочу проснуться.
Набираю полную грудь воздуха, напрягаюсь, закрываю глаза... И ничего не происходит. Я всё ещё в непонятном месте, в компании странной старухи, которой нравятся телесные прикосновения.
Повторяю попытку, но на этот раз так сильно напрягаюсь, что голова начинает болеть от давления. Ещё немного и кровь из носа пойдёт. Кряхчу, пыхчу, пытаюсь заставить свой мозг прекратить насылать на меня галлюцинации.
Не работает.
Похоже, придётся отдаться на воле случая и надеяться, что всё завершится само собой.
Старуха снова подходит вплотную, кладёт руку мне на грудь и закрывает глаза. Я чувствую жар от её прикосновения: у неё необыкновенно горячая кожа. Дайте ей в руки стакан с водой и он закипит сам по себе.
Чем дольше мы стоим вот так, тем неприятнее становится. Кажется, она меня сейчас расплавит, заставит кожу пойти волдырями, сделает ожог в виде пятерни. Но и отходить не хочется.
Продолжаю терпеть.
Никогда во сне я не чувствовал боли. Любой укол или укус мгновенно заставляли проснуться, а сейчас – старуха жжёт мне грудь, а мозгу всё равно.
Затем она убирает руку и без малейшего слова обходит меня стороной и идёт дальше.
– Ну, спасибо, – говорю ей вслед. – Отлично пообщались. Заходите на чай как-нибудь.
Ни малейшей реакции на мои слова. Краснокожая старуха как шла вдаль, так и продолжила, а я остался один позади. Надеюсь, хоть сейчас мозг позволит мне проснуться и спокойно долежать до утра без сновидений. Я, конечно, люблю сны, но не такие странные.
И я проснулся.
Лежу в своей кровати, слева от меня – Буг, напротив – Вардис. Вокруг ночь, а я потный и запыхавшийся, словно пробежал марафон. Но самое главное, я чувствую в своей руке кругляш.
Подношу его к глазам и понимаю, что неведомым образом у меня оказалась ещё одна жемчужина.
Глава 24
Наутро я первым делом подношу жемчужину к глазам, чтобы проверить её цвет.
– Ребята, – говорю. – Вы не поверите.
Показываю им вещь, которая таинственным образом оказалась у меня в руке.
– Не может быть, – заявляет Вардис. – Ещё одна?
Вкратце описываю им свой сон, который, по всей видимости, был не сном. Вардис слушает, раскрыв рот, в то время как Буг сидит насупившись. Последнее время он постоянно ходит недовольный.
– Что она делает?
– Понятия не имею, – говорю. – Я вообще никаких усилий не прилагал, чтобы её получить.
– Так пошли, узнаем в чём дело.
Буг с нами идти отказался, а мы с Вардисом направились за пределы Дарграга, чтобы случайно ничего не спалить и не уничтожить.
Как сказал старейшина Дигора, Дар сам может явиться к тебе, если ты испытываешь сильные эмоции. Это именно тот способ, которым жемчужины оказываются в руках людей. Её можно не только забрать у другого человека, но и получить напрямую от всемогущего существа.
Краснокожая старуха была одним из этих существ?
– У любой жемчужины есть цена, – говорю. – Это мне сказал ещё Ан-Чу. Ты можешь ей пользоваться, пока что-то делаешь, или обещаешь что-то сделать. Но эту я получил в полном молчании. Никаких условий мне не ставили.
– Значит, у неё нет цены? – спрашивает Вардис.
– Нет, есть. Обязательно есть. Просто она будет с тобой, пока ты ведёшь себя определённым образом. Стоит тебе что-то изменить, она тут же исчезнет.
– Откуда ты это знаешь?
– В Дигоре я видел тёмно-синюю жемчужину, но стоило её коснуться, как она тут же лопнула. Видимо, это потому, что у меня внутри было недостаточно ненависти, чтобы ей обладать. Так и с этой, бордовой. Не знаю, чем я её заслужил, но она со мной не навсегда, а лишь до тех пор, пока я веду себя... как раньше.
Сжимаю кругляш в руке, пытаюсь отдать ему мысленный приказ что-нибудь сделать. Конечно же, ничего не происходит. Нельзя подойти к перфоратору, стукнуть его по корпусу и сказать: «работай». Нужно знать, что он делает, чтобы воспользоваться.
Но как определить, в чём его сила?
Пытаюсь сдвинуть ближайший камень силой мысли – ничего. Приказываю мошке, парящей в воздухе, перестать махать крыльями и упасть на землю – ничего. Всеми силами заставляю молнию вылететь из пальца – нулевой результат.
– Расслабься, – говорит Вардис. – Ты выглядишь так, будто сейчас родишь.
– Не получается. Я чувствую, что связан с этой жемчужиной так же, как с остальными. Но я не знаю ни одного верного способа определить, в чём её особенность. Если бы тогда, в Гуменде, мне не откусили палец, я бы даже не понял, что красная лечит раны.