Чёрный и синий
Шрифт:
— Ты остаёшься здесь, — сказал Хокинг, едва взглянув на Блэка. — Не выходи из машины, если мы тебя не позовём… — он показал на переднюю приборную панель. — Или если мы не дадим тебе сигнал по рации.
Как будто с целью подчеркнуть свои слова, как это делается с собакой, от которой ожидают непослушания, Хокинг сделал в сторону Блэка жест наклонённой ладонью, показывая «стоять» или, возможно, «сидеть, мальчик».
— Я серьёзно, — добавил он. — Оставайся в машине, Блэк.
Нахмурившись, Блэк наблюдал, как Хокинг выбирается с заднего сиденья полицейской машины без опознавательных знаков и захлопывает за собой дверцу. Он видел настоящее
И все же сложно было не испытывать раздражения.
Мозер и Родриго уже покидали машину через передние дверцы, Родриго помедлил ровно для того, чтобы схватить полуавтоматическое ружье, спрятанное под передним пассажирским сиденьем. Повернувшись со стволом в руке, Родриго тоже бросил на Блэка краткий взгляд, как будто подкрепляя слова Хокинга.
Мозер вообще на него не смотрел.
И все же Блэк уже знал, что приказ изначально исходил от него.
Должно быть, он что-то сказал им в участке, пока Блэк переодевался в синюю униформу. Провёл какую-то ерундовую черту, что Блэку можно делать, а что нельзя, в зависимости от того, какую информацию он им предоставит.
В любом случае, Блэк уловил суть.
Его посадили на скамейку запасных.
Они сделали это ради Мири, отчего злиться было сложнее.
Что ещё более удивительно, они также делали это ради Ника, который, очевидно, заставил Мозера пообещать, что он будет держать Блэка подальше от опасности, иначе Ник приедет сюда и сам его пристрелит. Никогда прежде столько людей не беспокоились о том, что Блэк пострадает. При иных обстоятельствах было бы даже забавно.
Конечно же, Мозер верен самому себе и определённо больше беспокоился о прикрытии собственной задницы, чем о Мири или Нике — и тем более, о самом Блэке. Хокинг, напротив, кажется, преимущественно думал о Мири, и это одновременно немного успокоило злость Блэка и взбесило его по совершенно иным причинам.
В каком-то смысле то, что Мозер посадил его на скамейку запасных, даже было близко к комплименту.
Где-то в процессе его бормотания и тыканья в карты Мозер принял решение, что Блэк — это актив, заслуживающий защиты. Блэк даже почувствовал, как он задаётся вопросом, сумеет ли полиция Лос-Анджелеса заключить более долгосрочный контракт с фирмой Блэка, особенно для помощи в аресте международных группировок, которые за последний год или около того более агрессивно внедрялись в город.
В любом случае что-то из сказанного Блэком заставило Мозера решить, что выпускать его из машины слишком рискованно. В случае если стрелок нацелится на него, Мозер потеряет свою новенькую блестящую игрушку, едва успев провести тест-драйв.
И все же Блэк жалел, что не взял с собой оружие, когда пошёл на ужин. Он не сделал этого из-за Мири. Она определённо заметила бы, особенно поскольку она его всего, бл*дь, облапала до того, как пришли Хокинг и Мозер. И она бы спросила его об этом, а он не хотел её волновать.
Ему все равно стоило сделать это, придумать какое-нибудь дерьмовое оправдание. Он все равно носил при себе оружие большую часть времени, это не было таким уж из ряда вон выходящим.
Откинувшись на виниловом сиденье, Блэк раздражённо выдохнул, окидывая взглядом пунктир высоких фонарей, освещавших ближние ряды разноцветных контейнеров для хранения. На них белой краской было
Блэк видел припаркованный прямо напротив него бронированный фургон, вероятно, принадлежавший спецназу.
Все это не просматривалось с административного здания.
И все же Блэк испытывал подозрения. Глядя через ветровое стекло, он видел, как Мозер, Хокинг и Родриго подходят к группе офицеров черных кевларовых жилетах и шлемах, все за исключением одного вооружены штурмовыми автоматическими винтовками, кажется, HK416.
Очевидно, команда спецназа… или хотя бы её часть.
Блэк насчитал шесть человек. Это не могла быть вся команда.
И все же это достаточно большая группа для открытой встречи при такой операции. Не очень-то деликатно, особенно в полувоенном обмундировании, даже если визуальный обзор закрыт.
Мужчина впереди, скорее всего являвшийся лидером, тоже держал винтовку.
Блэк наблюдал, как он показывает в сторону высокой стопки контейнеров, в унисон привлекая взгляды детективов отдела убийств. Блэк тоже проследил за его пальцем, который показывал примерно на два часа от него. Проследив за ним до главного административного здания, где на некоторых из двадцати этажей в офисах виднелся свет, Блэк узнал фрагмент, который он показывал Хокингу на планшете.
Он сверился с часами. Все ещё примерно час до того, как Стерлинг появится здесь.
Проворчав что-то себе под нос, Блэк задался вопросом, стоит ли сказать им, что если стрелок где-то поблизости, то он их уже заметил.
И все же Мозер не дурак, несмотря на другие его недостатки. Должно быть, они уже прочесали территорию, иначе не встречались бы здесь. Остальная часть команды спецназа, наверное, проверяла другие места, где мог скрываться стрелок.
Возможно, они надеялись выкурить парня — заставить его кинуться в бегство до того, как сюда доберётся Стерлинг. Не самая глупая идея. Это может сохранить Стерлингу жизнь.
Само собой, это существенно повышало шансы, что они вообще не поймают стрелка.
Блэк простёр своё зрение, ища чьё-либо присутствие в лабиринте контейнеров хранения по обе стороны от машины. Он не ожидал сразу же найти что-либо существенное. Он скорее стремился понять, что может делать остальная часть команды лос-анджелесской полиции, но в итоге остановился всего через несколько секунд.
Не потому, что он что-то почувствовал, нет.
Он остановился, потому что не сумел почувствовать ничего. Не просто в отношении стрелка. Блэк вообще ничего не сумел почувствовать.
Нахмурившись, он потянулся снова — тут боковым зрением заметил движение и повернулся.
В проходе между контейнерами, прямо справа от него, вдали шли два силуэта в рабочей одежде. Они находились всего в дюжине ярдов, направлялись в противоположную сторону от машины. Однако не это заставило его помедлить.
Они шли прямо там, где он только что сканировал своим светом — где буквально секундами ранее он ничего не почувствовал, даже паршивой чайки.
Как, черт подери, он мог не почувствовать их так близко?