Черный код

Коулл Вергилия

Одна девушка с микрофоном так колотила в стекло возле моего лица, что мне пришлось опустить его от греха подальше, пока не разлетелось на осколки.

— Почему убийце никак не вынесут приговор? — закричала она, просовывая микрофон в салон автомобиля. Чуть ли не под нос им тыкала.

Я попробовала отмахнуться, но не получилось. Тогда не выдержала и огрызнулась:

— Вы знаете, что такое «презумпция невиновности»? Пока в суде не появятся неопровержимые доказательства, дело будет рассматриваться!

— Какие еще доказательства нужны, если убийца

сам признал вину? — настаивала девушка.

— А откуда вы так уверены, что за решеткой именно убийца? — я посмотрела в упор на нее, перейдя из обороны в атаку. — Вы что, были на месте преступления и все видели? Может быть, человека заставили признаться в том, чего он не совершал! А если бы с вами так поступили, вы бы считали справедливым вынести приговор без разбирательства?

Она несколько раз открыла и закрыла рот. Видимо, не ожидала отпора. Я пожалела о своем порыве, как и в прошлый раз в разговоре с Татарином. Погрузившись в жизнь Макса глубже, чем хотела изначально, уже не могла спокойно воспринимать все, что касалось его дела. Волна возмущения поднималась изнутри, когда я слышала, как другие торопятся осудить или казнить его. Но не хотелось и ухудшать ситуацию необдуманными словами, а я уже второй раз ляпнула не подумав.

К счастью, подоспела дополнительная подмога из охраны, пикетирующих разогнали, а я смогла проехать в ворота. Когда вышла из машины, только покачала головой: ее здорово поцарапали со всех сторон. Расстроила даже не столько необходимость тратиться на косметический ремонт, сколько ощущение человеческой ярости, обрушившейся на железо. Ведь эта ярость могла обрушиться и на меня саму, будь я не в автомобиле.

Вронская, которая встретила меня внутри здания, тоже выглядела слегка выбитой из колеи.

— Будьте осторожны, Анита, — прокомментировала она ситуацию, — все становится серьезнее, чем мы ожидали.

И снова мне почудился намек на какую-то странную договоренность, которая существовала между адвокатом и подзащитным. Я быстро огляделась по сторонам, убедилась, что в коридоре мы одни и прошептала:

— Марина, вы же видите, что я уже на вашей стороне. Уверена, что видите. Ваш сегодняшний намек по поводу встречи с Максимом был более чем прозрачен. И в прошлый раз, когда вы так демонстративно читали журнал… Ни за что не поверю, что хоть одна деталь смогла ускользнуть от вас, несмотря на активное чтение, — адвокат молчала, и это придало мне смелости. — Я сейчас очень рискую тем, что признаюсь вам в своей предвзятости. Так пойдите навстречу и объясните мне хоть что-нибудь! Вы же явно знаете больше, чем остальные! И это еще не говоря о вашем странном визите к моему мужу.

Неизвестно, то ли Вронская поверила, то ли была напугана пикетчиками и не успела обдумать мои слова как следует, но она не стала притворяться ничего не понимающей.

— Вскоре после ареста, — неохотно поведала она, — Максим оставил мне и некоторым своим людям инструкции. Как вести себя и что делать. Их запрещено кому-либо показывать, даже упоминать запрещено, но… поначалу я придерживалась

их, и все шло по плану.

— А теперь? — я затаила дыхание.

Вронская посмотрела на меня холодным взглядом, но в глубине ее глаз мне почудилась паника. Паника? У старухи, характером напоминающей скорее терминатора? От этого даже морозец прошел по коже.

— Теперь все идет не по плану. К этому моменту вы должны были уже сделать заявление в суде, а мне следовало вас поддержать. Но вы не сделали. И никто не ожидал, что люди начнут так беситься. Уже без охраны на улицу и не выйти.

Мне стало нехорошо от этих слов. Макс планировал, когда именно я дам показания?! Пытался рассчитать мои действия на суде? Это опять походило на использование меня в своих целях.

— Какое заявление я должна была сделать, Марина? Оправдательное? — пробормотала я пересохшими губами. — Или обвинительное?

Вронская только пожала плечами.

— Там не было написано какое. Макс хотел, чтобы я поддержала вас в любом случае.

— То есть... он знал, что Дарья наймет меня через вас в качестве эксперта?

Адвокат помолчала, потом произнесла еще более неохотно:

— Максим написал инструкции после встречи с вами. Прямо на следующий день. Не думаю, что он знал. Но мне кажется, он надеялся. Мы узнали о вас из газетной вырезки, оставленной им в своей комнате на видном месте.

— Г азетной вырезки.?

Видимо, это была та самая статья о Десятке Лучших, когда мы выпускались из лаборатории в большой мир. Помнится, в первую встречу Макс и не скрывал, что прочел обо мне в газете. Но тогда получается... совершая убийство профессора, он все поставил на карту из-за призрачного расчета на меня? А если бы его сестра не заметила ту вырезку или не придала ей должного внимания? Если бы Сергей все-таки не уговорил меня участвовать в процессе? Если бы... да куча всяких «если», буквально кричащих о том, что Макс — просто гений планирования, раз почти все произошло так, как он и ожидал.

Либо Вронская опять водит меня за нос.

— Максим сказал, что хотел умереть, поэтому и сдался после преступления, — заметила я, — почему тогда он оставил лазейку в виде той статьи? Зачем он хотел, чтобы меня пригласили?

Лицо адвоката оставалось невозмутимым, она лишь пожала плечами.

— Наверно, Максим просто вверил свою судьбу в ваши руки и приготовился принять любой исход. Он готов умереть, если вы так решите. Все зависит от вас, Анита.

Ситуация все больше казалась мне абсурдной.

— Он хотел, чтобы именно я решила его судьбу? Почему я?

Вронская подалась вперед и вперилась в меня своими ледяными глазами.

— Он хотел, чтобы вы его спасли. От самого себя.

— Т-так было написано в инструкциях? — от неожиданности я даже растерялась.

Адвокат отступила назад и улыбнулась, словно ничего не было.

— Нет. Я просто знаю этого мальчика с рождения. Он редко кому доверяет, но раз он так поступил… — она покачала головой, — он доверяет вам безусловно.