Чёрный колодец. Огонь внутри
Шрифт:
– Я согласен, – без промедления сказал Оден.
– Отец, не смей. – По лбу Драго поползли морщины. – Я смогу выдержать пытки.
Виола растерянно переводила взгляд с мужа на сына, вцепившись в край стола. Казалось, она сейчас отломит от него часть.
– Я готов. – Оден встал и подошел к Люциферу, протянув ему руку. – Я клянусь тебе в вечной верности.
– Нет! – Крики Драго, казалось, не замечал никто, кроме Виолы
Люцифер пожал Одену руку. Рукопожатие сопровождалось золотым свечением. Теперь Оден был связан договором, нарушив который, умрет.
– Ну что же, мальчик. – Люцифер развернулся к Драго. – Ты отдашь
Драго исподлобья взглянул на Люцифера. Его губы превратились в тонкую линию. Он кивнул. Тогда Люцифер подошел к Драго, и они обменялись коротким поцелуем в щеку, после которого Драго рухнул на колени, а Люцифер расхохотался.
– Приятно найти свою вторую половинку, – сказал он. – Кстати об этом. Хорошо, что ты занял правильную сторону. Эта глупая девчонка, Оливия, в тебя влюблена. Я рад, что ты сумел воспользоваться этим в нашу пользу.
Драго молчал. Сила Люцифера покинула его, и сейчас ему было необходимо прийти в себя.
– Оден, можешь увести свою семью, – сказал Люцифер. – Не забывай о нашем договоре. Скоро будет война и твоя сила мне пригодится.
Люцифер развернулся и вышел из зала вместе с Удо. Виола бросилась к Драго, подцепила веревку ногтем и разорвала ее. Она взяла его под руку с одной стороны, а Оден с другой. Наконец то они все вместе отправились домой.
3
***
Я металась по жизни, как змей воздушный,
И порывами ветра сносило в бури.
Задыхаюсь, то холодно мне, то душно.
И мне дома, похоже, нигде не будет.
Я хотела мало – улыбки близких,
И десятки линий в семейном древе,
А в итоге счастье лишь в переписках,
Ни один не ждет мой корабль берег.
Я была юна и жила надежда,
Где то между чувствами и мозгами.
Я уже не стану, такой как прежде.
Верить людям? Нет уж. Давайте сами.
И когда стучит в мои окна холод…
Тот, могильный холод, что страшен многим,
Я идти за ним так давно готова,
Лишь его я жду на своей дороге.
И вся жизнь моя – приближенье к смерти.
По наклонной, вниз и без парашюта.
Я искала письма в пустом конверте.
Чистоту искала в болоте мутном.
Может просто сломана. И устала.
Может я такою
Я хочу забиться под одеяло,
Чтоб укрыть себя от чужого мнения.
Меня били камнями родные руки,
Меня в омут бросали родные сестры.
И друзья предпочли быть со мной в разлуке,
Может быть мне уплыть на далекий остров?
Я не выдержу более и сломаюсь.
Я не тонкая веточка, не убога.
Позволяю себе провалиться в слабость.
Видя это – люди со мной жестоки.
Я умею быть и гвоздём и ватой.
Но сейчас я просто мертва, всё дальше
Меня тащит течение вдаль куда то,
Мне без разницы в общем то, где оставшись
Я лежать продолжу на побережье.
Не заставите даже подняться с места.
Хоть сожгите меня, хоть ножом порежьте.
Я мертва внутри. Натянулась леска.
***
Мы с Вивьен заняли гостевую комнату. В ней мы жили, когда приезжали на летние каникулы. У бабушки Агаты не бывало гостей, помимо нас. Дядя Сальватор не мог оставить учеников даже летом, а мои родители почему-то недолюбливали бабулю. Мне кажется, это из-за ее маленьких странностей, которые я находила особенно интересными. Бабушка частенько разговаривала сама с собой. Теперь то я знаю, что она говорила с душами людей, но вряд ли моих родителей это успокаивало. Знали ли они вообще о существовании волшебного мира? Были ли у моего отца волшебные способности? Скорее всего эти вопросы навсегда останутся без ответа.
После перемещения я проспала несколько часов. Проснулась от визга Вивьен и моментально вскочила с кровати. Все мое тело напряглось. Я растерянно оглядывалась по сторонам в поисках противника. Приготовилась к обороне. Но увидела лишь улыбающуюся сестру.
– Что случилось? – выдавила из себя я.
– Ребенок пинается! – ответила она и жестом позвала меня. Я подошла. Она взяла мою ладонь и положила на круглый живот. Он был плотным, словно баскетбольный мяч. Я почувствовала легкий толчок и последующее за ним шевеление.
– Здорово, правда? – Глаза Вивьен сияли счастьем. Она хохотала, прислонив обе ладони к животу, в котором жила моя племянница – полукровка. Когда проклятие с членов Совета спадет, нам придется ее прятать. Они могут сотворить ужасные вещи даже с беззащитным младенцем.
Я поцеловала Вивьен в щеку и пошла ванну. В душе я включила такую горячую воду, какую только могло стерпеть мое человеческое тело. Казалось, этот жар заменит недостающее тепло близких. Так одиноко, как сейчас, мне не было никогда. Я сползла по стенке душевой кабины и села на пол, прижав душ к груди.