Черный Красавчик
Шрифт:
Некоторое время спустя Горчица с Йорком и двумя конюхами вернулась в конюшню. Йорк распорядился, как с ней поступить, потом подошел ко мне.
– Проклятый мартингал, – послышался его шепот. – Говорил ведь ей, что хорошего от него не будет. Воображаю, как хозяин начнет убиваться и мне выговаривать. Только я бы на его месте не очень-то кипятился. Если сам не можешь женой управлять, на кучера тем более надеяться нечего. Ну да ладно! Сегодня она получила за всё как надо. Лошадей, слава Богу, в конюшне свободных нет. Может теперь на этот прием в саду хоть на своих двоих добираться.
Эту гневную речь слышал один только я. При конюхах
Потом в конюшню пришел хозяин. Он и впрямь начал сурово отчитывать Йорка. По мнению графа, кучеру сегодня не надо было подчиняться хозяйке. Тогда Йорк сказал, что теперь во всем, что касается лошадей, будет слушать только хозяина. На том они и договорились. Только, увы, ничего из этого уговора не вышло. Во всяком случае, лошади никаких перемен не почувствовали. Хозяйка по-прежнему раздавала свои приказы, а Йорк не решался ей возразить. Мне кажется, ему следовало быть потверже. Впрочем, как говаривала моя дорогая матушка, мы, лошади, не всегда понимаем людей.
С того дня Горчицу перестали запрягать в экипаж. Когда ее синяки и ссадины зажили, младший сын графа взял ее, чтобы охотиться. Он не сомневался, что из Горчицы выйдет превосходная охотничья лошадь. Мне же пришлось по-прежнему служить в экипаже. Нового моего напарника звали Максом. Этот конь с юности привык к мартингалу и во время работы не выказывал никакой неприязни.
– Как тебе удается это терпеть? – удивился однажды я.
– Сделать-то все равно ничего нельзя, – спокойно отвечал Макс. – Конечно, я знаю: мартингал укорачивает мне жизнь. И тебе тоже укоротит. Вот бы действительно от него избавиться. Только как?
– Неужели людям неясно, что от мартингала нам один вред? – возмутился я.
– Про наших хозяев сказать ничего не могу, – медленно проговорил Макс. – Но торговцы, которые лошадей продают, и наши тренеры, и лошадиные доктора отлично всё понимают. Жил я до этих хозяев у одного тренера. Он учил меня ездить в упряжи парой с другим конем. Мартингал каждый день подтягивали сильней. Шеи у нас выгибались и от неподвижности прямо ныли. Как-то один джентльмен поглядел на нас и спросил у тренера, зачем ему это нужно? Тут я и услышал, почему нас мучают. Оказывается, в Лондоне всем вдруг потребовалось, чтобы лошади выгибали шеи вопросительным знаком. «Иначе, – объяснял джентльмену торговец, – их просто не покупают. Конечно, сэр, от такой неестественной позы лошади тяжко работать, и здоровье ее очень скоро подрывается. Зато для торговли полезней некуда. Никогда еще раньше хозяева не меняли лошадей так часто». Можешь себе представить, Черный Красавчик, что со мной делалось, когда я это слушал, – с грустью произнес Макс.
Еще целых четыре месяца мы с Максом возили хозяйку.
Еще целых четыре месяца мы с
Помимо других неприятностей, от неподвижного положения шеи становилось трудно дышать. Я возвращался с работы измученный и подавленный. Грудь и шея болели. Губы и язык – тоже. Каждый раз я теперь засыпал с одной мыслью: «Еще немного, и мне настанет конец».
Иногда я видел во сне старый дом сквайра Гордона, и конюшню, и Джона, и Джеймса, и Джо. В таких случаях я просыпался наутро счастливым. Потому что на прежнем месте все люди вокруг меня были друзьями. Тут, конечно, тоже неплохо кормили, а Йорк и хозяин даже вроде бы разбирались, насколько вреден лошадям мартингал. Но бороться за нас они даже не думали. Вот почему я все отчетливей с каждым днем понимал: в этом роскошном доме и в этой роскошной конюшне лошадь не сможет найти ни единого друга среди людей.
Глава XXIV
Леди Энн и нервная лошадь
В самом начале весны лорд У… с женой и некоторыми детьми перебрался в Лондон. Нас с Горчицей и еще несколькими лошадьми оставили под присмотром старшего конюха. Нам надо было служить оставшимся молодым хозяевам и их кузенам. Всем, за исключением леди Харриэт. Она была так больна, что никогда не показывалась на улице, и мы ее не возили. А вот леди Энн обожала прогулки верхом.
Эта прелестная девушка отличалась жизнерадостностью и добротой. Для верховой езды она сразу остановила выбор на мне. Я ей настолько понравился, что она даже называть меня стала по-своему – Черным Ветром.
Наездница леди Энн была очень хорошая. После всех мук с мартингалом и упряжью я испытывал особенное удовольствие от прогулок верхом. Как было приятно нестись галопом по прохладному свежему воздуху!
Иногда с нами вместе на прогулку верхом отправлялась Горчица с каким-нибудь братом девушки или кобыла по имени Лиззи, на которой очень любили ездить все взрослые джентльмены. В особенности она понравилась одному из старших кузенов моей молодой хозяйки, которого звали мистер Блентайр. По-моему, Лиззи была действительно симпатичной лошадью ярко-гнедой масти и почти чистых кровей. Однако Горчица мне как-то сказала, что эта кобыла весьма нервозна.
Мистер Блентайр до такой степени расхваливал эту лошадь, что мисс Энн однажды решила сама попробовать на ней прокатиться. Конюху было приказано надеть на Лиззи женское седло, а на меня – мужское. Так нас и подвели к дому. Увидав свою любимицу с женским седлом, кузен Блентайр удивился.
– Что случилось? – спросил он кузину. – Неужели вам надоел Черный Ветер?
– Нет, – покачала головой девушка. – Черный Ветер по-прежнему мой любимец. Прокатитесь на нем сегодня, кузен. Уверена, вы сами поймете, как он хорош. А я хочу испытать вашу Лиззи.