Черный Кровавый Триллиум
Шрифт:
— То же самое,— возразила принцесса,— говорил мне Орогастус. Как будто не имеет значения, что моих родителей больше нет. Словно их гибель — это пустяк с точки зрения равновесия мира...
Харамис с удивлением обнаружила, что почти кричит. Она даже с табуретки вскочила, замахала кулачками.
«Теперь вы находитесь при смерти,— с открытой враждебностью подумала она,— а я остаюсь одна с разгромленным, захваченным врагами королевством, с моими обезумевшими сестрами, лицом к лицу с королем Волтриком, пытающимся погубить нас, в безверии и отчаянии, безо всякой надежды на чью-либо помощь. Вы уйдете и унесете с собой тайны. Разве это разумно? Даже с точки зрения мирового
— Долгое время я являлась хранительницей Рувенды,— тихо и ясно сказала Бина.— Куда дольше, чем доступно твоему разумению. Я полюбила эту землю, населяющие ее народы. Я баюкала и заботливо взращивала их, никогда не пыталась силой навязать свою точку зрения. Убеждать — убеждала, запреты накладывала, но все ради их же пользы. Это была достойная работа, великая по замыслу, тонкая по исполнению — она доставила мне много радости. Но теперь мой срок подходит к концу, а твой,— она открыла глаза, взглянула на Харамис,— только начинается!.. Ты сказала, что Орогастус пригласил тебя. Скажи, Харамис, ты догадываешься, почему это приглашение было послано тебе, а не твоим сестрам?
Принцесса вздрогнула, потупила глаза. Ее внезапно пробрал озноб.
— Я не... знаю. У меня даже мысли не было спросить об этом...
— А теперь тебе ясен ответ?
Девушка нахмурилась, попыталась припомнить точно — слово в слово,— как именно Орогастус пригласил ее, как звучало его предложение. Что вообще он говорил, когда она находилась у него в гостях, особенно те фразы, которые тогда показались ей странными, вызвали недоумение.
— Я думаю,— не спеша начала она,— Орогастус страшно одинок. Он сказал, что наслышан о моем увлечении науками и искусствами, предложил поделиться своими знаниями... Да-да, он заявил, что охотно поделится со мной всем, чем владеет... Кажется, он все время искал кого-то еще, кто был бы похож на него, был бы способен к магии и смог усвоить оккультные знания. Кто, в конце концов, смог бы просто понять его.
— Он тебе понравился? — тихо спросила Великая Волшебница.
— В каком-то смысле, да,— призналась Харамис.— Я не испытываю желания губить кого-либо с помощью разряда молнии или захватывать чью-то землю, тем более убивать людей... Но мне понятно его стремление обогатить свой разум, попытаться разобраться в устройстве мира.
— Чтобы потом по собственному разумению перестроить его?
— Да,— кивнула Харамис,— точно!
— Значит, ты уже представляешь, как тебе следует воспользоваться искусством магии и наукой, изучающей все тайное?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, в твоей голове, очевидно, уже сложился план переустройства мира, тебе оказались подвластны силы, способные исполнить твой замысел... Значит, можно приступать к работе. Наверное, первым делом тебе придется заняться разрушением и покорением тех, кто не склонен подчиняться твоей воле?
— Конечно, нет! — возмущенно воскликнула Харамис.— Это ужасно. Люди — свободные существа, они вправе по собственному разумению сделать выбор. Их нельзя использовать как марионеток даже тем, кто образованнее, умнее их. Почему вы решили, что я обязательно должна именно таким образом распорядиться накопленными знаниями? Разве нельзя просто наслаждаться плодами своих трудов, радоваться той степени совершенства, которой удастся достичь? Почему обязательно все это надо где-то применить?
— Потому что ты навсегда останешься такой, какая есть. В конце концов, это скажется. Я знаю об этом, Орогастус знает, любой другой, кто хотя бы мало-мальски разбирается в магии, догадается об этом.— Голос волшебницы набрал силу.— Харамис, ты способна понимать тайную, скрытую от непосвященных
— Вот почему меня не покидало ощущение, что вы и Орогастус отводите мне в своих играх роль пешки. Так или нет? — требовательно спросила Харамис.
Глаза Белой Дамы вспыхнули.
— Харамис, ты чувствовала себя пешкой, потому что являлась ею. Вот теперь ты подошла к порогу, перешагнув через который уже не сможешь вернуться назад. Наступает решающий момент...
— Что же мне еще выбирать? Я — королева! Разве в этом есть какие-то сомнения?
— Нет,— тихо, почти шепотом, ответила Великая Волшебница,— Выбор не сделан, пока ты сама не приняла решение. Для существования Рувенды необходимо восстановить равновесие. Исполнить это можно лишь в том случае, если ты и твои сестры не только установите гармонию между своими душами и миром, но и разделите свои обязанности. Королевская корона — не твой удел.
— Что это значит? — воскликнула Харамис. Ее охватил ужас,— Мы должны подарить королевство Волтрику?! Я погибну? Или что-то случилось с короной? Я же оставила ее вам на хранение... Как я ошиблась!
— Сядь! — неожиданно громко сказала Белая Дама.— Что ты скачешь! Разве в этом дело? Корона здесь и надежно спрятана.— Она чуть приподнялась на локтях и позвала: — Даматоль.
Харамис не думала, что оддлинг услышит этот зов — так тихо шепнула старуха. Однако тот немедленно поспешил к постели госпожи.
— Время пришло,— по-прежнему еле слышно проговорила Великая Волшебница.
Даматоль степенно кивнул, направился к массивному, угловатому, красного дерева шкафу у дальней стены, вытащил сверток белой материи и с поклоном поднес его Белой Даме. Та села, приняла сверток и протянула его Харамис, но тут же выронила — материя, разворачиваясь, начала сползать с пододеяльника. Девушка бросилась вперед, нечаянно развернула сверток...
У нее в руках был белоснежный плащ Великой Волшебницы Бины. Принцесса удивленно глянула на старуху.
— Надень его, Харамис,— шепотом приказала Белая Дама.— Теперь он твой.
Принцесса оторопела:
— Вы имеете в виду, что теперь я — Великая Волшебница? Нет, не хочу! Не испытываю никакого желания! Вполне достаточно быть королевой — в конце концов, меня готовили к этой роли. Но быть новой Великой Волшебницей? Меня даже не спрашивали об этом.
— Это — твое призвание,— прошептала Бина,— твой выбор. Я благословляю тебя, дарю свою любовь. Ты — храбрая девочка... Решительная, умная... Справишься... Помни-, что грань между углубленным самопознанием и сверхзнанием условна, легко преодолима. Храни себя и поступай мудро...