Черный Кровавый Триллиум

Нортон Андрэ

Принцесса опустила голову:

— Я... я попытаюсь.

— Прекрасно.— Фролоту встала.— Судно уйзгу будет здесь сегодня вечером, и уже этой ночью ты отправишься на север. Если все пойдет хорошо, ты доберешься до Нота через четыре дня.

Мысль о предстоящем путешествии захватила Анигель. Она вздохнула и, словно обращаясь к самой себе, задумчиво произнесла:

— Значит, напоследок надо выплакаться хорошенько, погоревать, пожалеть себя. В пути мне уже нельзя лить слезы, пугаться, да и времени на это не будет. Наверное, этот сон являлся напутствием. Наяву я должна вести себя достойно.

Итак, в дорогу!

— Все верно, моя девочка! — возликовала Имму.

Фролоту тоже одобрительно кивнула:

— Не забывай, что в тайниках твоей души таятся могучие силы, они помогут тебе. Чем отважнее ты будешь бороться с навеваемыми дремой кошмарами, тем легче этим силам будет проявиться.

Анигель вдруг вздрогнула и схватила Имму за руку:

— Но ведь ты тоже будешь со мной? Ты не бросишь меня? Если я останусь одна...

— Я люблю тебя и буду служить до конца моих дней.— Имму чмокнула воспитанницу в щеку.— Конечно, я отправлюсь с тобой в Нот и буду сопровождать, куда бы ни послала тебя Белая Дама. Но все равно придет срок, когда ты, моя красавица, должна будешь рассчитывать только на себя. Это трудное, но достижимое искусство, и я помогу тебе овладеть им.

Анигель уткнулась в плечо своей няни:

— Пусть разлука никогда не ляжет между нами. Никогда!

Глава 13

Во сне Кадию раздразнил запах жареной рыбы, и она проснулась с острым ощущением голода. К ее удивлению, Джеган отважился развести небольшой костер и сноровисто румянил бока насаженным на палочки тушкам гарсу. Он ловко переворачивал их, сберегая каждую каплю вкуснейшего янтарного сока, которым сочились рыбы; самая большая была величиной с его ладонь.

Глядя на эту картину, Кадия невольно проглотила слюну, потом, не вставая, подползла к воде, поймала несколько плавающих листьев и потерла ими лицо и руки. Ей припомнился ухоженный пруд, располагавшийся на задах Цитадели, где она с сестрами купалась и училась плавать. Вода там всегда была теплая-теплая... Чистая-чистая... Дно, выложенное яркими плитками, просвечивало сквозь толщу жидкости, похожей на огромный переливающийся всеми цветами радуги кристалл...

Когда поверхность протоки, где умывалась Кадия, успокоилась, принцесса вгляделась в свое отражение. Ее кожаный костюм был порван, сквозь дыры светилось голое тело, а длинные гладкие волосы были собраны в пучок на затылке и заколоты неровно обломанной тростинкой.

Кадия вздохнула, встала и, пригнувшись, вернулась к костру. Джеган тут же протянул ей самую подрумянившуюся рыбку. Принцесса ела ее руками, такую горячую, такую пряную и вкусную!

Джеган молчал, терпеливо поджидая, когда его спутница поест, и потом, когда они уничтожали следы своего пребывания на острове, грузились в лодку, долго выбирались из зарослей на открытую воду, тоже не проронил ни слова. Кадия настояла на том, чтобы он позволил ей сесть на весла, и охотник безропотно перебрался к носу, взяв в руки длинный шест.

Кадии было не в новинку ходить на веслах, однако треволнения последних дней быстро сказались. Тем не менее принцесса не подавала виду, что гребет из последних сил.

Время

от времени они отдыхали и менялись местами. Однажды сделали остановку, чтобы добыть корень гигантской лилии орис. Бутон еще только набухал, чтобы через несколько дней распуститься огромными белыми лепестками. Наступала лучшая пора для сбора корней. В полдень они пообедали оставшимися зажаренными гарсу.

Так они плыли до вечера. Когда Кадия окончательно выбилась из сил, Джеган вновь пересел на весла. Принцесса, отдышавшись, тихо спросила:

— Куда мы теперь направляемся?

— В самую сердцевину Золотых Топей,— шепотом ответил охотник.— Прежде всего нам надо добраться до Бурены.

— Там обитает твое племя?

— Да. Сам я из дальнего клана. Мы живем в таких местах, куда и Исчезнувшие с трудом могли добраться. К сожалению, я давно не имел вестей с родины и не знаю, все ли там спокойно. Так что, возможно, нам придется рассчитывать только на самих себя.

— Там тоже живут уйзгу?

— Некоторые их племена. Беда в том, что в наших топях встречаются такие места, где живут людоеды. О них ходит много разных легенд, но есть ли в этих рассказах правда, никто не знает. В любом случае на пути в Нот нам не миновать Золотых Топей. Тем более что у нас нет времени на то, чтобы выбрать менее опасный, окольный маршрут: преследователи идут по пятам.

— Ты когда-нибудь бывал в Ноте, Джеган?

— Однажды. Ты еще была ребенком. Белая Дама собрала самых искусных охотников, ну и меня позвали... Вот были денечки! Великая Волшебница разрешила нам вволю поохотиться на болотах. После мне было приказано задержаться. Тогда-то я и получил приказ отправиться к твоему отцу, где меня назначили главным егерем. Не сразу, конечно, ведь прежний распорядитель королевской охоты был еще жив... Потом, наконец, пришел мой час. Дождался я и того дня, когда ты пришла ко мне и потребовала поймать самого большого воррама, помнишь? Так сбылось предсказание Бины, что твоим воспитанием я буду заниматься до той поры, пока не наступит нужда во всех этих навыках. Видишь, вот и твой час пробил. Так уж устроена жизнь: выполнил предназначение — и на покой. Или в могилу...

— А теперь она призывает нас, чтобы научить пользоваться оружием, оставшимся от Исчезнувших? — прошептала Кадия. Глаза ее были широко раскрыты.— Или открыть какую-то тайну?..

— Точно,— кивнул Джеган.

— Что же это может быть? — заерзала Кадия.— Может, она пошлет нас в самые непроходимые места? Неужели в болотах еще можно найти что-то необыкновенное после того, как сотни следопытов исходили Гиблые Топи вдоль и поперек?

Несколько мгновений Джеган молчал. Когда же заговорил, голос его звучал необычно глухо:

— Нам ли судить, что найдено, а что еще спрятано в неизведанных частях болот? Такие уголки здесь есть, будь уверена, но дело, значит, не в этом. У Исчезнувших были такие секреты, которые мы даже не можем себе вообразить. Все мы, и я в том числе, проходили мимо них и ничего не видели. Знала бы ты, сколько подобных странных вещиц собрано в Ноте. Мне ведомо, что некоторые из этих чудесных предметов очень опасны и способны уничтожить войско, так что ни пешему, ни конному невозможно войти в Нот вопреки воле Белой Дамы.