Черный мятеж
Шрифт:
Вдруг связист снял наушники и сказал:
– Извините, месье, но связь с самолетом оборвалась.
– Как так? – взорвался Сытин. – Остолоп! Свяжись с ними еще раз! Они не могли никуда пропасть! Давай, ленивая ты скотина, работай! Я вам за это плачу, не так ли?!
До Роберто, сидевшего в стороне, блаженно развалившись в переносном кресле, донеслись истошные крики Сытина.
– Что случилось, господин Сытин? Какие-то проблемы?
– Связь с гидропланом пропала…
– Да вы что? Ай-яй-яй… – участливо поцокал языком чиновник.
– Я думаю, ничего страшного, – сказал, теребя
– Ну конечно. Я и не сомневался в том, что вы поручите дело надежному человеку, – покивал головой замминистра.
Однако уже давно минуло полчаса, а гидроплана все еще не было видно. Сытин окончательно вышел из себя, сорвал с радиста наушники и сам стал отправлять позывные. Однако его попытки также не увенчались успехом.
– Дьяволы, да что же это такое происходит? Куда они запропастились?!
– Что-то здесь неладно, господин Сытин. Как бы там ни было, мне все это очень не нравится. – Растревоженный такими известиями, Роберто Саганипожу был на грани нервного срыва.
«Нет, если так пойдет дальше, то мне ничего не останется, как делать ноги из этой страны, – думал он, поглядывая на разъяренного Сытина. – Похоже, что оружия нам не видать, как своих ушей».
Глава 41
Из валяющейся на пульте рации доносился нервный голос Сытина:
– Пеликан, Пеликан, это Гепард! Пеликан, как слышите, Пеликан, прием?! Твою мать…
– Ты не сильно-то рыпайся. Держи штурвал покрепче и лети, куда говорят. – Мазур держал пистолет прямо у затылка ошарашенного пилота.
– Но мы так не договаривались! – с сильным акцентом протрещал пилот. – Мне было приказано лететь в Лагос.
– Слушай, баран, если хочешь жить, делай, как я говорю. Мы держим курс в открытый океан, тебе ясно?
– Но у нас не хватит топлива, мы пропадем в океане!
– Чушь. Топлива вполне хватит, чтобы долететь даже до Камеруна. – Мазуру надоели препирательства с пилотом, поэтому, сняв с предохранителя пистолет, он крикнул в ухо дрожащему от страха пилоту:
– ДЕРЖИМ КУРС В ОТКРЫТЫЙ ОКЕАН! КАК СЛЫШНО? ПРИЕМ!!!
Обескураженному африканцу не оставалось ничего, кроме как покрепче вцепиться в штурвал и выполнить приказ. Гидроплан начал быстро удаляться от берега, и скоро под ним виднелись лишь воды Гвинейского залива. Однако не прошло и часа, как на фоне безбрежного водного пространства начал вырисовываться контур корабля. Чем ближе самолет приближался к нему, тем ясней становилось – это корабль военный, мало того – военный авианосец. Нетрудно было догадаться, что в этих водах могут присутствовать военные авианосцы лишь одной державы – Франции. Присутствие столь мощной военной поддержки обеспечивает возможность свержения и установления подходящих режимов. Это – стержень французской политики в Африке…
Собственно, об этом и думал Мазур, когда гидроплан уже практически подлетел к авианосцу и начал плавно снижаться, заходя на посадку.
– Все, приводняйся, – коротко бросил Мишель пилоту.
– И ты тоже собирайся, – обратился он к Ольге.
– Надеюсь,
Она сидела со связанными руками в одном из пассажирских кресел. После попытки сопротивляться импровизированному «захвату» гидроплана Мазур решил, что надежнее будет пристегнуть ее еще и ремнем безопасности.
Ольга понимала, что везут ее отнюдь не к отцу и что алмаза ей не видать. Вопрос состоял только в том, кому он продал ее вместе с заветным камешком? На этот счет у нее догадок почти не было. Однако она не сомневалась, что в ближайшее время получит ответы на все свои вопросы. Быть может, они будут не самыми оптимистичными, но хотя бы станет ясно, что же ей делать дальше.
На борту корабля парочку встретили два офицера. Один из них был тем самым, что разыскивал Мишеля Мазура и Ольгу Сытину на нефтяной вышке. Майор подошел к Мазуру. Девушка уже успела заметить специфические отличия на форме офицеров, и у нее не оставалось никаких сомнений – Мазур привез их прямо в лапы Французскому Легиону. Но зачем? Ведь его тут же арестуют за дезертирство, за самовольное оставление подразделения в боевых условиях и, кроме того, за помощь отъявленному преступнику – Сытину. Может, он ждет оправдания? Но столь внушительная совокупность злодеяний гарантирует ему лишь Высший военный трибунал. Ольга была в полном недоумении. Она покорно стояла и ждала развязки.
Широко улыбающийся майор, положив левую руку на плечо легионера, торжественным тоном произнес:
– Адъютант Мазур! Я выражаю вам искреннюю благодарность от имени Пятой Французской республики за возвращение государственных ценностей, незаконно украденных у народа Нигерии, и за помощь в предотвращении крупных антиправительственных выступлений повстанческой армии!
От этих слов у Ольги помутнело в глазах. Что все это значит? Благодарность от имени республики? За что? Кому? Дезертиру и преступнику?! Она в изнеможении прислонилась к стене.
Здесь стоит немного прояснить ситуацию. Дело в том, что Мазур вовсе не был дезертиром и самовольно ни одного из вышеназванных поступков не совершил. Все его действия, как правомерные, так и не очень, были совершены в соответствии с заранее разработанным планом французского военного руководства. Дело в том, что оно желало не только вернуть алмаз законным владельцам, но и собрать некоторые сведения о деятельности Сытина. Однако пользоваться лишь средствами, применение которых допускал мандат Совета Безопасности ООН, не представлялось возможным. И именно поэтому был избран столь нестандартный план действий.
Мазур, по большому счету, действовал на свой страх и риск, так как в случае провала операции вся ответственность ложилась на него. То есть все его преступления, являвшиеся по большей части составляющей легенды, материализовывались бы в реальные последствия. А так как подставлять в этой связи все высшее руководство военных сил Франции и рисковать имиджем всего Иностранного Легиона было бы слишком большой жертвой, на основе согласия Мазура был в полной мере реализован традиционный для Франции мушкетерский принцип: «одного за всех».