Черный нарцисс
Шрифт:
Виктория задумалась. Конечно, можно встать в позу и осведомиться, какого черта ей предлагают поверить в обвинение, ничем не подкрепленное, но разумом она понимала, что это мало что меняет. У Никиты и впрямь имелись серьезнейшие счеты с финном, и едва Алферов появился на курорте, финн был убит. И пусть это всего лишь подозрение, но…
– Вы считаете, – прямо спросила она, – что Никита Алферов имеет какое-то отношение к недавним смертям? Потому что Дима Шульгин тоже был застрелен, если уж на то пошло.
Но, спрашивая,
– Я считаю, – медленно ответил следователь, – что должен был поставить вас в известность о том, что человек, которому вы доверяете, возможно, не вполне достоин этого доверия. А что касается недавних убийств, то я уже проверял. Никакой связи между Алферовым и этими людьми нет, если не принимать в расчет, что двух первых жертв он мог видеть на вечере встречи. Но считать это мотивом для убийства… – Он развел руками.
И тут Виктория решилась:
– А вам не кажется, что все эти хитросплетения… я имею в виду кортик, следование роману, множество жертв, выбранных по какому-то странному принципу, так что невозможно найти связь между ними… это на самом деле маскировка для отвода глаз, а цель была самая банальная? К примеру, убить Сергея Брагина?
Эта мысль не давала ей покоя, тем более что после гибели Сергея прошло уже несколько дней и новых убийств не происходило. Хотя в романе «Призраки забытого лета» шестое убийство следовало почти сразу же за пятым.
– Боюсь, – усмехнулся Антон, – я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть вашу версию. Потому что мне категорически запретили заниматься убийством Сергея Брагина.
У Виктории под ложечкой шевельнулся неприятный холодок.
– Распоряжение сверху?
– Нет. Устное… но очень внушительное.
Она не сразу вспомнила, что это была фраза из ее романа. Антон улыбнулся и допил свой кофе.
– Но вам разрешили заниматься первыми четырьмя убийствами, так? – неожиданно сообразила Виктория. – И в этой части никто вас не стесняет? Значит… значит, я не права.
– Почему?
– Потому что, если бы некая… некие службы убили Сергея, как я сказала, и хотели бы замести следы, они бы запретили расследовать все убийства. Именно так.
– Да ну, с какой стати это должны быть какие-то службы? – недоуменно пожал плечами Антон. – Скорее всего, Сергея Брагина убили его враги, но… затевать для этого комбинации с четырьмя лишними трупами… Простите, но такое встречается только в романах.
…Интересно, подумала Виктория, как много в жизни зависит от интонации. Ведь эту фразу другой человек мог бы преподнести таким оскорбительным тоном, что у нее пропала бы всякая охота не то что пить кофе со своим собеседником, но и вообще говорить с ним. А Антон Помогай произнес свои слова очень просто, так, что она, Виктория, сразу же поняла
Однако на всякий случай она все же спросила:
– А вам объяснили, почему нельзя заниматься делом Сергея?
– Да. Во-первых, для этого есть следователи классом повыше, чем я. Во-вторых – и это основная причина – такое убийство, то есть с помощью подстроенного взрыва, проходит по крайне серьезным статьям, и его раскручивают сразу несколько ведомств. Я им помочь не могу, а вот помешать – запросто. Поэтому меня и предупредили, чтобы я держался в стороне.
– Я налью вам еще, – спохватилась Виктория, поднимаясь с места.
Антон сказал ей комплимент по поводу ее кофе, который стоило бы переадресовать кофеварке и его производителям, – потому что сама Виктория считала, в общем-то, что ничего особенного она не делает. Однако, хотя она не слишком любила возиться с едой, все, от напитков до запеканок и рагу, получалось у нее почему-то очень вкусным.
– Я в детстве не очень любил кофе, – признался Антон, улыбаясь. – А вот мой отец без него не мог жить.
– А ваш отец чем занимается? – спросила Виктория, ставя чашку на стол.
Антон кашлянул.
– Вся моя семья погибла, – сказал он, глядя в сторону. – В автокатастрофе. Отец, мать и… и сестра. Я тоже должен был ехать с ними, но поссорился с отцом и убежал, и меня не смогли найти.
Виктория не любила восклицаний вроде «какой ужас!», «какое несчастье!», но что еще можно было сказать в данной ситуации? Остаться без семьи – это действительно ужасно. Невольно на память ей пришел кабинет следователя – необжитый и безликий. Ни единой фотографии, ни одного любимого лица. Не зря ей тогда это показалось странным.
– Несчастный случай? – спросила она. – Или…
– Это был не несчастный случай, – резко ответил Антон. На его виске дернулась жилка, и Виктория поняла, что для него до сих пор это больная тема. – Но того подонка, из-за которого они погибли, не нашли. А моей сестре Соне было всего пять лет.
Вот оно что, подумала потрясенная Виктория. Уж не из-за этого ли ты решил стать следователем? Вершить правосудие, потому что сам оказался его лишен?
– Извините, – мягко сказала она. – Наверное, мне не стоило говорить об этом. – И, протянув руку, дотронулась до его ладони, лежавшей на столе.
Продолжение озадачило ее, если не сказать больше. Потому что Антон отдернул руку и схватил ее за запястье мертвой хваткой. Пальцы у него оказались железные, и на какую-то долю секунды Виктория даже испугалась, что он сломает ей руку. Однако следователь лишь улыбнулся и отпустил ее.
– Простите, это все нервы, – пробормотал он, вцепившись в свою чашку. – Сегодня мне влетело от прокурора за то, что не могу разобраться в вашем деле. – Он поморщился и откинулся на спинку стула. – Совсем я распсиховался.