Черный номер один
Шрифт:
— Почему же, ты можешь выбрать. Смерть тела или смерть души.
Я хотела заплакать, но слёзы больше не могли течь из этих неживых, стеклянных глаз.
Сердце Огнеяра разбилось. Мне показалось, что я слышу это физически.
— Нет… я не могу потерять тебя. Только не снова… нет…
— Мне так страшно, Огнеяр, спаси меня!
— Вы больше не сможете быть вместе, — голос боевой знахарки звучал как приговор, — пламя и лёд не смогут ужиться друг с другом. Отойди от неё, или она растает в твоих объятиях, как восковая свеча, как снежинка.
Огнеяр отпрянул
— Я приняла решение. Делай патроны, Ирина. Сделай мне пояс смертницы. Бабах — и нет больше Ники.
Я засмеялась, и постепенно мой хохот перешёл в истерику. Огнеяр хотел утешить меня, но посмотрел на свои руки, и с силой сжал пальцы, не давая себе потянуться ко мне. Его прикосновения несли погибель, а не жизнь.
Весь день я просидела, прикрыв глаза, медитируя, чтобы услышать отголосок Айур внутри себя, но натыкалась на пустоту. Я боялась, представляя, как кусочки моей души отрываются друг от друга, постепенно теряясь во мраке вечной ночи. Я должна победить в этой схватке… победить ценой всего, что у меня есть. Я так хочу жить! За что мне всё это? Богиня, ты так жестока. Я не хочу служить такому жестокому божеству.
Огнеяр всё это время сидел передо мной на расстоянии вытянутой руки, смотрел мне в глаза с тоской и отчаянием.
— Быть может, я смогу сделать это за неё?
Ирина молча покачала головой.
— Нет. Ты не сможешь найти их обиталище. Если бы всё было так просто, я бы раздала патроны всем жителям деревни от мала до велика и отправила в крестовый поход против теней. Я не знаю, где они прячутся, море не знает, где они скрываются, никто не ведает, где они проводят дни.
Она ободряюще хлопнула меня по плечу и на мгновение задержала свою руку.
— Я сочувствую тебе. Но вскоре ты станешь одной из сестёр ночи, и мне придётся сражаться против тебя. Надеюсь, что ты умрёшь с честью, и мне не придётся убивать твоё безвольное тело, лишённое души.
— Как ты можешь! — возмутился было Огнеяр, но тут же подавленно замолчал, признавая её правоту. — Я бы поцеловал тебя на прощание, но я не хочу причинять тебе боль.
— Ты не причинишь. Я совсем ничего не чувствую. Но другие могут заметить ожог на моих губах и заподозрить неладное.
Я просто протянула ему руку и пожала его ладонь. Он попытался удержать мои пальцы, но я тут же ускользнула. Теперь я не принадлежу этому миру. Мне пора уходить.
Как только зашло солнце, деревня снова притихла. Травница вышла наружу, Огнеяр следовал за ней. Они собирались унести как можно больше не-жизней сестёр ночи, а также обеспечить мне алиби.
Вот и они. Скользят
Я завизжала и бросилась на Ирину. Мы покатились по земле, яростно сражаясь друг с другом. Она драла меня за волосы, но я ничего не ощущала. Я приблизила к её шее клыки, и в этот момент Рю дохнул в нашу сторону пламенем. Мне даже не пришлось делать вид, что я испугалась. Я так завизжала, что мой крик перешёл в ультразвук. И побежала прочь. Добежав до одного из упырей, я запричитала:
— Я хочу уйти отсюда, мне страшно! Я не понимаю, что происходит.
— Пошли, — рявкнул упырь. — Времени на твою подготовку у нас будет предостаточно. Вскоре ты познаешь истинную мощь Тьмы.
— Но я не хочу быть тёмной…
Упырь засмеялся кашляющим, лающим смехом.
— От тебя больше не зависит то, что ты хочешь или не хочешь. Станешь одной из сестёр ночи и перестанешь кривляться. Ты не сможешь вернуться назад. Обреченная дурочка, как ты смела думать, что сможешь противостоять нашему повелителю?
— Я не хочу! — закричала я и, согласно плану, бросилась бежать. Упырь в два прыжка догнал меня и скрутил руки.
Он перекинул меня через плечо и потащил в противоположную от моих союзников сторону.
— Я могу идти сама.
— Не убежишь?
— Нет, господин, — сказала я, и поняла, что приближается рассвет, и моими устами начинает говорить сама Тьма.
Я побрела вслед за ним, стараясь не оглядываться назад, слыша звуки битвы и надеясь, что Огнеяр выстоит, выживет, и отомстит за меня.
Глава 25. Зачарованная
Вскоре нас догнали другие ведьмы: близился восход солнца. Практически у каждой на теле были следы ран. Я очень не по-доброму ухмыльнулась. Пусть страдают. Но потом поняла, что ведьмы, как и я, нечувствительны к боли. Только огонь может доставить неприятности таким, как мы. Божечки-кошечки, я уже начинаю думать так же, как они. Это крайне плохой знак.
Мы подошли к высокой скале, которая нависала над нашими головами подобно ощеренной пасти. В скаде виднелась червоточина — вход в пещеру, где я ощутила зловещую ауру.
— Ты поймешь, что значит быть сестрой ночи, — просипел один из упырей.
Пещеру освещали зеленоватые гнилушки, которые расположились прямо на своде, стенах и даже на полу. Среди всплеска, который явно издавали волны темноты, я услышала тихий шепот:
— In memoriam…
У одной из моих любимых музыкальных групп, When Nothing Remains, есть песня с таким названием… Эх, я уже не увижу ни маму, ни Терру.
Постепенно проход в заброшенную шахту начал сужаться, и вскоре мы были вынуждены передвигаться ползком. Мое белоснежное платье тут же испачкалось, сапожки цеплялись на корни невероятно жутких растений, которые смогла протянуть свои корни так глубоко под землей. Я постоянно протирала глаза, в которые сыпалась пыль с потолка. Меня, на самом деле, не особо это и беспокоило, но так я хуже видела, и не могла полагаться только на обострившийся нюх.