Черный оазис
Шрифт:
7270315: я знаю что вы хххххх отследить звонок но не будем терять времени мне уже все равно
1129641: хорошо говорите
7270315: я стоял у истоков вашей сегодняшней хххххх это тупик ничего кроме неприятностей у вас еще есть шанс все бросить и уехать из страны
1129641: не понимаю о чем вы
7270315: понадобилось столько лет чтобы это понять хххххх серьезные люди к счастью решили положить этому конец хххххх берите семью и уезжайте пока решение о вашей судьбе проходит через бюрократические хххххх
1129641: постойте это все не телефонный разговор хххххх встретимся
7270315:
1129641: не вешайте трубку
Дата разговора была всего на неделю раньше даты смерти полковника Архипова в аварии.
Лечебница с особым режимом содержания разительно отличалась от предыдущей психушки. Доктор Бабешко был прав: нормальным людям, то есть психам, здесь приходилось несладко. Поначалу Горину понадобилось время, чтобы приспособиться к новым атакующим волнам чужого болезненного сознания, но в этот раз всё прошло гораздо легче, организм уже был подготовлен к этому предыдущим опытом, хотя здешний контингент и оказался не в пример серьезнее.
Режим оказался довольно жестким. Камеры здесь были сугубо индивидуальными. На ночь всех клиентов пристегивали к кроватям. Днем освобождали только тех, кто хорошо себя вел, остальных — только на время многочисленных процедур, в кои, помимо усиленных доз препаратов, входила электросудорожная терапия и прочие гадости. В качестве отдушины для пациентов существовала одна-единственная традиция: после обеда на два часа всех запускали в просторный зал, где разрешалось общаться, рисовать, писать и смотреть специально подобранные видеопрограммы. Все происходило под чутким надзором санитаров. Особо неадекватные клиенты были пристегнуты к креслам. Совсем буйных до подобного мероприятия вовсе не допускали, но таковых было мало: хотя почти все здесь и были законченными психами, но упускать возможность пусть ненадолго, но отвлечься от собственных воспоминаний, страхов и комплексов, никому не хотелось. Поэтому во время общего мероприятия все старались вести себя так, как этого хотелось бы врачам и санитарам. Даже собака может рано или поздно понять, чего от нее ждут, и приспособиться. Чего уж говорить о человеке разумном, пусть и не совсем…
Горина допустили до послеобеденной сиесты не сразу. Поначалу его интенсивно обрабатывали электричеством и огромными дозами сильнодействующих медикаментов. Крокодилий организм успешно защищал его ото всего этого дерьма. Примерно через месяц его начали вывозить «в народ», пристегнутым к инвалидной коляске. Артем внимательно разглядывал своих «коллег», а для наблюдающих врачей делал вид, что углублялся в чтение или просмотр научно-популярных фильмов. За примерное поведение свободные прогулки были позволены ему уже через три недели. За все это время Катаев ни разу так и не появился на послеобеденном рандеву. Оставался шанс, что он входит в число тех, кого выпускать боятся. «Да он еще страшнее меня!» — пришла Горину однажды мысль, и он громко расхохотался. По телевизору, который он в это время смотрел, показывали закат солнца….
Постепенно Горин познакомился почти со всеми пациентами, регулярно собирающимися на двухчасовые посиделки. Каждый из них являл собой яркую индивидуальность, и, когда Артему было скучно, он запусти в свой мозг их невероятные видения и ассоциации. Почти все пациенты были отчетливо выраженными одиночками. Они, хотя и тянулись к общему сбору, но, оказавшись там, стремились уединиться, каждый в своем уголке, осторожно наблюдая оттуда за другими.
Был среди них, правда, один субъект, которого все называли Русланом, а за глаза — Трофейщиком. Этот самозванец, напротив, всячески стремился вмешаться, посягнуть на чужое жизненное пространство. Руслан задирался, отпускал обидные замечания, высмеивал чужие странности. Его побаивались, так как веяло от него какой-то всесильной злобой. Именно благодаря этой хладнокровной жестокости ему приписывали старые заслуги Артема Горина. Санитары не мешали Руслану издеваться над остальными, ибо в их обязанности входило не воспитание в подопечных моральных качеств, а лишь предотвращение серьезных инцидентов. А Руслан,
Номера из распечатки, с которого Архипову звонили за неделю до его гибели, в списках официальных, конечно же, тоже не оказалось. Начальник семьсот двадцать седьмой АТС, где этот номер значился, долго упирался и сдался лишь после того, как Гончарова, которую пришлось во все посвятить, предъявила корочки ФСБ а в ящике стола начальника телефонной станции скрылась бутылка дорогого коньяка. Для консультаций он выделил своего лучшего специалиста.
Оказалось, что единственно возможный способ добраться до интересующего абонента — буквально по проводам. Но заниматься этим неблагодарным делом лично телефонный мастер не желал. Тогда Левченко пришлось прибегнуть к «палочке-выручалочке» — попросить о помощи Шухмана. На этот раз Геннадий подошел к вопросу со всей серьезностью: он привез с собой троих специалистов и аппаратуру, при одном только виде которой у телефонного мастера отвисла челюсть, а уж когда он узнал о ее возможностях, то вообще на некоторое время потерял дар речи.
Начали с того, что мастер покопался в распределительном шкафу на самой АТС, полистал какую-то потертую тетрадку и назвал адрес, куда все и поехали. Там оказался еще один распределительный шкаф, который мастер отомкнул, сверился с записями и указал специалистам Шухмана на какие-то контакты. Пришла пора вступать в дело чудо-аппаратуре. Геннадий и еще один его специалист остались у шкафа, двое других с мастером объезжали по очереди такие же шкафы и среди переплетений проводов должны были найти тот один-единственный, что вел к заветному абоненту 727-03-15. Люди Шухмана подсоединяли к шкафам аппаратуру и координировали свои действия по мобильным телефонам. Найдя контакт в каком-то из шкафов, Шухман перемещался туда, и все повторялось. Телефонная сеть разветвлялась почти в геометрической прогрессии.
Искать становилось все сложнее. Для ускорения поисков требовалось, чтобы на том конце, куда Левченко стремился попасть, была снята трубка. Это было поручено Ирине. Она должна была позвонить по номеру 727-03-15 и заставить ответившего человека как можно дольше не бросать трубку. Очень важно было не спугнуть его самым первым звонком. Если кто-то позаботился о секретности своего номера, значит, он наверняка предельно осторожен и подозрителен. Задача у Гончаровой была не из простых.
— Алло? — ответил женский голос. — Алло?
— Добрый день, — произнесла Ирина после некоторого замешательства. — Извините за беспокойство, пожалуйста…
— Это кто, простите? — поинтересовалась девушка.
— Служба социологического опроса. Мы проводим небольшое исследование…
— Кто вам дал этот номер? — прервала Ирину девушка.
— Он сформирован случайно, как в лотерее, чтобы опрос был максимально непредвзятым. Если вам не трудно, ответьте на несколько вопросов. Если у вас нет времени, мы перезвоним в другой раз. Ну, а если совсем не желаете разговаривать, можете просто повесить трубку, хотя будет жалко, если честно — у вас такой приятный голос, да и, можно сказать, сама судьба разыскала вас, — Гончарова напряглась, понимая, что сейчас все может закончиться.
— Ну, хорошо, — неуверенно ответила девушка после некоторого замешательства. — Какого плана будут вопросы?
— Самые разнообразные, — Ирина внутренне возликовала. — Если какой-то вопрос покажется вам слишком личным, просто не отвечайте. Ну что, попробуем?
— Что ж, давайте, — согласилась девушка.
— Как вас зовут?
— Об этом мне бы не хотелось…
— Ничего страшного. Где вы работаете?
— В сфере обслуживания.