Черный орден СС. История охранных отрядов
Шрифт:
Конечно, Гиммлер знал, что попадет на минное поле борьбы за власть национал-социалистских лидеров, новых коричневых империалистов, в которых поражение Польши разбудило неофеодальные инстинкты. Поэтому ему необходимо было бесшумно подбираться к рычагам власти, не привлекая ничьего внимания, пока его армия вторжения не займет свои исходные позиции.
Он присвоил себе звание «рейхскомиссара по укреплению немецкого народного духа», но не стал создавать громоздкую организацию, превратив службу Грайфельта в своеобразный генеральный штаб по руководству своим наступлением на Восток. Вместе с тем Гиммлер распределил обязанности по нескольким организациям СС. Служба Грайфельта планировала
Главное управление СС по расовым вопросам и переселению проводило расовую проверку фольксдойчев. Главное управление имперской безопасности реквизировало имущество так называемых антигосударственных элементов, изгоняло поляков, организуя их «переселение» в центральные и восточные районы генерал-губернаторства.
Центр Лоренца провел соответствующую подготовительную работу, и 20 октября стали прибывать первые корабли с переселенцами из Эстонии. Немцы из Прибалтики должны были поселиться в районе Данцига. Но соперник Гиммлера, не желавший усиления власти рейхсфюрера СС, гауляйтер Форстер, носивший к тому же форму группенфюрера СС, воспротивился этому.
Гиммлер попытался назначить своими уполномоченными власть предержащих отдельных областей и районов, чтобы опереться на них в вопросах переселения. Однако гауляйтер Данцига и Западной Пруссии не пожелал получать указания от рейхскомиссара Гиммлера. Тогда Гиммлер назначил там своим уполномоченным высшего руководителя СС и полиции. Но Форстер и пальцем не пошевелил, чтобы помочь тому в решении возникавших проблем. Когда же сотрудники рейхскомиссара стали с помощью полиции безопасности резервировать целые кварталы в городах Западной Пруссии для переселенцев, гауляйтер вызвал к себе соответствующего представителя и стал угрожать ему арестом, если он не отдаст своим людям распоряжение прекратить эту работу. Мелкий князек вел себя столь решительно, что сумел даже направить корабли с переселенцами в Штеттин. Лишь после нескольких телефонных звонков Гиммлера Форстер разрешил разместить часть переселенцев у себя, и то временно.
Обструкция Форстера и ряд других организационных трудностей заставили Гиммлера отложить переселение немцев из Прибалтики на следующий год. Судьба переселенцев была столь плачевна, что идеолог нацизма Альфред Розенберг, сам выходец из Прибалтики, написал Гиммлеру письмо, в котором говорилось: «Характер и манера обращения со многими прибалтами напоминают мне времена большевизма… Ваше ведомство сделало из них разочарованных, озлобленных и потерявших всякую надежду людей».
Находились и другие критики, а целый ряд бонз стали даже саботировать акцию освоения новых земель.
Гауляйтер Восточной Пруссии Кох не допускал поселения фольксдойчев на польских землях, отошедших к нему. Когда сотрудник Грайфельта профессор Конрад Майер-Хетлинг приступил там к землемерным работам, Кох пригрозил выбросить его из Восточной Пруссии. Находились и противники, прибегавшие к более хитроумным и каверзным методам. Не успел Гиммлер образовать центральное земельное управление, которое должно было, по его задумке, заниматься конфискацией и регистрацией польских земельных угодий, как Геринг создал службу по управлению секвестрованным имуществом на Востоке. Таким образом, второе лицо рейха заявило о своем намерении взять под контроль всю польско-еврейскую собственность, включая и землю, которую Гиммлер намеревался предоставить переселенцам. Геринг продемонстрировал шефу СС, что не рассматривает его как равноправного партнера. Когда Гиммлер обратился к нему, то тот адресовал
Но Гиммлер так и не получил абсолютного права распоряжения поселенческими землями. Его бывший друг Дарре, министр сельского хозяйства, имевший право голоса при распределении земель на Востоке, и тот ушел в сторону, столкнувшись с аппаратом Геринга. Создав организацию по освоению конфискованных польских сельских хозяйств, Дарре подчинил ее Герингу, видимо, в надежде на поддержку против действий рейхскомиссара.
Гиммлеру пришлось лавировать, чтобы достичь поставленных целей, опираясь на свой полицейский аппарат на Востоке. 8 ноября 1939 года в Кракове состоялось совещание высших руководителей СС и полиции генерал-губернаторства, на котором обсуждался «негативный аспект» политики народного духа — принудительное переселение поляков и евреев из «воссоединенных с рейхом районов» бывшей польской территории.
В Лодзи полицией безопасности была создана так называемая центральная служба по вопросам переселения, которая стала заниматься принудительным переселением нежелательных поляков и евреев из вновь созданных гау в центральные районы генерал-губернаторства. В результате ее деятельности до февраля 1940 года было «переселено» 300 000 поляков, а до начала войны с Россией — около миллиона человек.
Освобождавшиеся подворья заселялись переселенцами-немцами, число которых к середине 1941 года составило 200 000 человек. К ним перешли 47 000 крестьянских хозяйств с 9,22 млн гектаров земли, а также около 20 000 кустарных производств, то есть 20 процентов из всего наличия.
Гиммлер не удовлетворился призывом к истинным фольксдойчам возвратиться в рейх и поселиться на восточных землях. Он попытался выжать каждую каплю немецкой крови и из поляков. Расовые комиссии стали вести поиски скрытых германцев, составляя списки по четырем группам. К первой группе относились истинные германцы; ко второй — пассивные, владевшие немецким языком процентов на пятьдесят; к третьей — лица, немецкое происхождение которых было спорно, и к четвертой — противники национал-социализма немецкого происхождения.
Вместе с тем расистские политики стали приглядываться и к полякам, выискивая у них нордические признаки с целью их «онемечивания». В журнале СС «Меншенайнзац» говорилось о необходимости «возврата немецкой крови немецкому народу». Гиммлер стремился германизировать представителей нордической расы из числа чуть ли не любых других народностей, заявляя:
«Горалы, лемки и гуцулы, германское происхождение которых, по крайней мере их пропитывание германцами, не вызывает сомнений, должны быть со временем онемечены».
Особое внимание Гиммлер уделял польским детям, в которых усматривал идеальных кандидатов на онемечивание. В Познани прошел слух, что поляки в начале войны будто бы прятали немецких детей в детских домах и приютах. Рейхскомиссар тут же отдал распоряжение закрыть все сиротские дома, детей перевести в детские дома рейха и подвергнуть их расово-политической проверке. Впоследствии детей забирали даже из семей.
«Соответствующие нашим расовым требованиям дети поляков, — писал Гиммлер 13 июня 1941 года гауляйтеру „Варты“ Грайзеру, — должны быть воспитаны в специальных детских учреждениях Германии. Родителям же можно сказать, что речь идет о поправке здоровья детей».