Черный орден СС. История охранных отрядов
Шрифт:
Франк заявлял: «Мы удержим генерал-губернаторство и более не отдадим его… Я открыто признаю, что наше правление здесь будет, возможно, стоить жизни нескольким тысячам поляков, в особенности из числа их духовной элиты… Мы ликвидируем сложившееся положение вещей в стране, осуществив это самым простейшим способом… Речь главным образом идет о том, чтобы выполнить великую национал-социалистскую миссию на Востоке. Поэтому нашей целью не будет создание здесь правового государства… Тот, кто станет казаться нам подозрительным, будет сразу же ликвидирован».
Но Франк был достаточно разумным человеком, чтобы вскоре понять: править с помощью одной только жестокости невозможно. Он полагал, что поляков можно склонить на сторону рейха только в том случае, если бы удалось превратить генерал-губернаторство в образцовую
Однако политика германизации, проводившаяся Гиммлером, не оставляла от его концепции камня на камне. Полиция безопасности насильственно переселила миллион поляков из присоединенных к рейху областей в глубь генерал-губернаторства, подорвав тем самым базу продовольственного обеспечения населения. Из 90 000 проживавших там немцев Гиммлер переселил в гау «Варта» 30 000 человек, разрушив тем самым намерение Франка создать элитарный слой в своем генерал-губернаторстве. К тому же рейхскомиссар приступил к онемечиванию горалов, лемке, кашубов и гуцулов — тех народностей, которых Франк планировал использовать в качестве противовеса полякам. Более того, подразделения СС и полиции безопасности стали безжалостно преследовать как истинных, так и мнимых деятелей польского сопротивления, в результате чего тысячи крестьян убегали в леса и вступали в ряды партизан. Эсэсовские и полицейские суды выносили смертные приговоры, не заботясь о соблюдении законов.
Со временем у Франка зародилось подозрение, что высший руководитель СС и полиции в Кракове обергруппенфюрер СС Фридрих Вильгельм Крюгер «послан туда с задачей подкопа под него, Франка». Все яснее становился отход эсэсовской и полицейской администрации от дел управления генерал-губернаторством и попытка превращения их в решающую силу в его вотчине.
Поняв это, генерал-губернатор приступил к действиям против эсэсовских агрессоров. В имперскую канцелярию пошли одно за другим донесения с протестами против их поведения. Каждое заседание своего кабинета в Кракове он использовал, чтобы показать, хотя бы на словах, кто является хозяином в генерал-губернаторстве, заявляя Крюгеру: «Я не давал никому повода сомневаться в том, что править здесь может лишь лицо, несущее полную ответственность за все. Высший руководитель СС и полиции подчинен мне, а полиция является составной частью моей администрации… Ни одна служба рейха не имеет права вмешиваться в мои дела ни прямо ни косвенно. Приказы здесь может отдавать только генерал-губернатор, являющийся непосредственным представителем фюрера».
Однако уполномоченные Гиммлера пропускали все нравоучения Франка мимо своих ушей, выжидая момент, когда этому некоронованному королю можно будет нанести смертельный удар. Поздней осенью 1941 года им даже показалось, что они — у цели: полиция безопасности вышла на след коррупционной аферы, в которой был замешан Франк.
Унтерштурмфюрер СС Лоренц Лёв, руководитель варшавского отделения администрации генерал-губернаторства, вызвал подозрение в присвоении из подчиненного ему склада меховых изделий и других товаров на весьма значительную сумму. Эсэсовским и полицейским судом Кракова он был осужден к пожизненному заключению. При этом ведший дознание судья Гюнтер Райнеке выяснил, что к делу приложили свои руки сам генерал-губернатор и его супруга.
Сразу же после ареста Лёва Франк приказал ликвидировать склад, имевшиеся же в нем вещи были распроданы по смехотворно низким ценам.
1 декабря 1941 года Райнеке письменно доложил рейхсфюреру СС:
«Жена генерал-губернатора забрала со склада различные меховые изделия (не менее десяти шуб и манто) для своего личного гардероба. Но этого ей показалось недостаточно. Она приказала доставить ей с фирмы „Апфельбаум“ еще и другие меховые изделия, в числе которых были: жакет из кротовых шкурок, бобровая шуба, ондатровое манто, горностаевая мантия, меховые шляпы из черно-бурой и серебристой лисиц и другие меха».
Как показал штурмбанфюрер СС Фасбендер, заплачена за них была лишь половина реальной стоимости.
Сам же генерал-губернатор приобретал у варшавских евреев по необычно низким ценам кольца с бриллиантами, золотые браслеты, автоматические ручки с золотыми перьями, а также консервы, чемоданы
Все вышеперечисленное свидетельствует о хищениях и коррупции самого низкого свойства, отягощенных тем обстоятельством, что… высокие государственные и политические деятели рейха используют свое служебное положение и сложившиеся в результате войны обстоятельства для личного обогащения.
Гиммлер воспользовался этим подвернувшимся случаем для нанесения удара по Франку. К тому же ближайший сподвижник генерал-губернатора, радомский губернатор Карл Лаш, был только что отстранен от должности из-за коррупционного скандала, выявленного полицией безопасности. Шеф СС полагал, что на этот раз ему удастся поставить Франка на колени. 5 марта 1942 года Франк прибыл в салон-вагон шефа имперской канцелярии Ламмерса и предстал перед инквизиционным трибуналом в составе шефа партийной канцелярии Бормана и Гиммлера. В качестве обвинителя выступил рейхсфюрер СС. С педантичной точностью он перечислил все грехи властелина Польши, начиная с принятия шурином Франка, Хайнрихом Хербстом, шведского гражданства и кончая мехами его жены Бригитты.
И Франк был вынужден принять Крюгера в качестве статс-секретаря правительства генерал-губернаторства, а также согласиться с правом получения им непосредственных указаний от рейхсфюрера СС. Люблинского губернатора Цернера, враждебно настроенного против СС, он согласился отстранить от должности.
Но главной своей цели гиммлеровский трибунал не достиг. Франк возвратился в Краков и тут же продемонстрировал, что готов продолжать борьбу против СС. 10 марта он направил Ламмерсу письмо, в котором отказался от всего, сказанного им в салон-вагоне: «Я могу утверждать, что в генерал-губернаторстве существует безукоризненный государственный, экономический и социальный порядок в чисто немецком духе, который в состоянии отклонить любые злопыхательства в свой адрес. Я решительным образом протестую против даже самых малейших попыток обвинения меня в коррупции, которые отметаю на законном основании».
И хотя он все же назначил Крюгера статс-секретарем правительства, Цернер остался на своей должности. Франк поступал так, будто бы ничего и не произошло, продолжив свои нападки на СС и полицию. Что касалось донесений СД, то он охарактеризовал их, что было даже занесено в протокол заседания правительственного кабинета, как «составленные на основе измышлений шпиков доносы, не имевшие ничего общего с реальной действительностью и представлявшие собой продукт ненависти в отношении государственной работы, проводимой в генерал-губернаторстве».
"Когда же Глобчик без разрешения краковского правительства приступил к выселению поляков из Люблинского района и поселению вместо них немцев, ярости Франка не было границ. Не думая о последствиях, он начал такую кампанию против Гиммлера, на которую никто другой в третьем рейхе не осмеливался.
Незадолго до своей смерти Франк записал в дневнике: «В 1942 году я, наконец-то, образумился». Сомнения, появившиеся у него 30 июня 1934 года в штадельхаймерской следственной тюрьме, несколько усилившиеся в ходе борьбы против целесообразности дальнейшего существования концентрационных лагерей, теперь превратились в уверенность. Бывший адвокат фюрера стал предупреждать немцев о ядовитой сущности тоталитарного государства. Принимая приглашения различных университетов, он выступал с их кафедр в Берлине, Вене, Мюнхене, Гейдельберге, донося до слушателей четко сформулированную идею необходимости борьбы с произволом СС и полиции.